Кулинар

Надо отдать должное кулинару – он все делал основательно. Так что, прежде чем Чинарский полностью освободился, прошло еще минут двадцать. Он сорвал болтавшийся на щеке пластырь и принялся растирать затекшие члены.

Он почти забыл о художнике.

– Му-му, – напомнил тот ему о себе.

– А-а, му-му, – усмехнулся Чинарский и полоснул ножом по веревке в нескольких местах.

Пластырь Антонов отодрал самостоятельно.

* * *

Александр поставил сотейник на огонь и, дав покипеть смеси из меда, сливок, огурца и портулака, выключил огонь. В это мгновение задребезжал звонок.

Александр вздрогнул. В груди у него сладостно заныло. Отметая эмоции, он достал новый тампон и наполнил его ватные внутренности эфиром. Потом поспешил к двери. Ну конечно, это была Катька!

– Все уже в сборе! – расплылся он в улыбке.

– Чем это пахнет? – Катя перешагнула порог.

– Какая на тебе роскошная кожанка! Вот что значит заграничная жизнь. Трофимова обзавидуется.

Катя смотрела на брата с недоумением.

– Они в спальне, мы приготовили тебе сюрприз…

– Нам надо поговорить… Как ты себя чувствуешь?

Александр позвонил около двух в квартиру тети Маши и переговорил с сестрой по телефону. Когда же она явилась к нему, он спешил за покупками, ссылаясь на вечеринку. Необходимо было купить массу полезных вещей. Времени было в обрез. Александр вылетел из квартиры, как пробка из бутылки, оставив сестру наедине со своими мыслями относительно этой до конца не проясненной ситуации. Он лишь бросил на бегу, что обещал помочь Нелли с приготовлением праздничных блюд. Катя пожала плечами и пообещала прийти к шести.

– Ты как будто на вечер скаутов собралась. – Александр критически обозрел ее простые брюки и рубашку. – Дамы пришли принаряженные.

Катя пожала плечами. Она вошла в гостиную, когда почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. У ее рта выросло белое облако, распространявшее одуряющий запах. Ноги подкосились, тело сковала необычная слабость. Как хорошо, что чьи-то руки подхватили ее, иначе она бы упала. Залитая вечерним светом комната растаяла перед ее взором, и тягучая розовая тьма облила ее веки пахучим туманом.

Очнулась Катя привязанной к стулу. Перед ней суетился Александр. Слова не шли из горла. На губах был пластырь.

– Вот и чудно! – воскликнул он. – Ты всегда была слишком шустрой. Я за тобой не поспевал. Но теперь я заказываю музыку!

Катя изумленно уставилась на моргающую глазами Нелли и пробуждающуюся Свету.

– Я переборщил с эфиром, – показал Александр глазами на последнюю, – такое случается. Знаешь, я очень расстроился, что не приехала наша любимая мамочка. Но, думаю, смогу навестить ее в Канаде. А-а, вот и наша преподавалка!

Он бесцеремонно похлопал Трофимову по щекам. Потом убийственно-презрительным жестом обхватил ее шею и потряс. Пластырь заглушил и размазал продолжительный стон. Лицо Трофимовой исказила гримаса боли.

– Как ты, душа моя? Все нормально? О-о! Я дам тебе урок послушания! Довольно ты поиздевалась над своими бедными студентами! Да-да, дамы, обстановка тяжелая: женихов не ждите. Стоило ли так разряжаться? – усмехнулся он, глядя на Свету, потом перевел томный взор на Нелли. – Взгляните на мою сестру: натурально западная девушка-скаут. У нее нет времени на всякие там рюши и гипюр. Все предельно просто. А ты поправилась, сестренка! Как это кстати! Два замечательно мягких гибких коржа будет у нас. Вот только с тобой, Света, небольшая проблема. Но мы ее решим, полив тебя восхитительным клубничным ликером. Ты, наверное, дорогая Нелли, решила, что я стану с вами пить этот дамский напиточек после того, как мы сожрем гуся, салаты, сыр, торт, фрукты… Как ты заблуждалась! Ты совсем не поумнела за столько-то лет! Осталась красивой глупой сучкой, ждущей, когда ей всадят до самого горла.

Катя округлила глаза. В ее мозгу, где все еще витали пары эфира, мелькнул мужичок в потрепанном пальто, которого она встретила в аэропорту. И все же она не могла поверить! Это просто сон, дурной сон, кошмар, явившийся со дна морского, напичканный жестокими чудищами и диковинными мастодонтами.

Она приковала взгляд к бледному лицу Нелли. Та краем глаза косилась на нее, не в состоянии повернуть голову.

– Нет, вы только подумайте, какой великолепный замысел посетил меня! Я лелеял его все эти годы. Ты, Нелли, трахалась бог знает с кем; ты, моя дорогая сестренка, изводила меня презрением и бегала с мальчишками; ты, Света, отравляла себе кровь учебой. Вам и в голову не могло прийти, что я приготовлю вам такой сюрприз! Это будет молчаливое, неподвижное дефиле прекрасных запахов и восхитительного вкуса. – Александр сладострастно прикрыл веки, запрокинув голову, а потом снова вперил взгляд в своих жертв. – Как вы меня недооценивали, как презирали! Вспомните ту треклятую вечеринку, когда вы бросались комками моего прекрасного торта, нагло хохоча. Маленький мальчик в очках приготовил для вас торт, он любил черствую злоязычную девочку, девочку, не знавшую пощады, желавшую только издеваться, зубоскалить и насмехаться над простодушным мальчиком, не чаявшим в ней души.