Кулинарная битва

Надо признаться, еще неделю назад процветание «Мими» не слишком ее занимало. Мэй, конечно, не хотелось, чтоб их семейный ресторанчик закрылся, но, честно говоря, его судьба стояла у нее далеко не на первом плане. Но теперь, после устроенной ею генеральной уборки, после всех размороженных в ледяной воде цыплят, после долгих часов у жаркой плиты вдруг оказалось, что она и «Мими» неразделимы. Только раньше она почему-то этого не знала. Мэй даже поняла, что хочет она того или нет, но подсознательно подчиняется ритму, по которому живет их кухня, что ее потребность в действии, ее постоянное стремление избавиться от ненужного – все возникло здесь, корень всего – «Мими». Поняла, что, наводя чистоту в своей собственной жизни, всегда стремилась к тому порядку, который видела на кухне «Мими». Только там у Барбары все стояло на своих местах, все было просто, удобно и разумно, и эта простота навсегда стала для Мэй идеалом и мерилом красоты. С людьми, которые не знали ни простоты, ни естественности, ей хотелось поделиться именно тем, что она обрела в «Мими».

А Аманда готова все это разрушить, готова лишить ее самого дорогого. Ей плевать на то, чего хочет сестра: разорить «Мими», одержать над ними победу в «Войнах» или их обокрасть. Главное, что она, Мэй, стоит на защите того, что ей важно и дорого.

Мэй гордо посмотрела прямо в Сабринину камеру.

– Когда мы сейчас попробовали цыплят из «Фрэнни», мы с удивлением обнаружили, что их готовят по нашему рецепту. Вкус у блюд, предоставленных мэтрам кулинарии нашими двумя ресторанами, совершенно одинаковый. Моя сестра, должно быть, раздобыла наш рецепт. Но состав смеси специй дела не решит: никто не сможет повторить магию «Мими». А те, кому все равно, что еще они положат на тарелку рядом с этим цыпленком, пусть не пытаются с «Мими» сравниться. У них все равно не получится.

Мэй нашла отличное слово «раздобыла» и совершенно не собиралась уточнять, как именно Аманда «раздобыла» их рецепт. Пусть Сабрина сама, если хочет, два и два сложит.

Сабрина повернулась к Энди:

– Когда ты пробовал утром цыпленка из «Фрэнни», по твоему лицу сразу стало понятно, что ты поражен. Что, по-твоему, случилось?

Мэй нетерпеливо переступала с ноги на ногу. Давай же. Посмотри правде в глаза, Энди. Она надеялась, что профессиональная гордость в нем пересилит все остальное, чем бы это «остальное» ни было. Энди с минуту молчал. А потом все-таки поднял глаза на камеру:

– Я понял, что наших цыплят невозможно отличить от цыплят «Фрэнни». Я думал, что спутал тарелки. Думал, я взял кусок собственного цыпленка. Нашего… То есть из «Мими». Но он был иначе поджарен. Мы во фритюре только картошку делаем, а цыплят жарим на чугунных сковородах. Вкус от этого изменяется, и вид у готовой курятины тоже получается другой. Но коктейль из специй для маринада я всюду узна́ю – от него весь вкус. Когда я ел во «Фрэнни» несколько месяцев назад, еще до того как начал работать в «Мими», цыплята там были другие. А сегодня – такие, как наши.

Сабрина выключила камеру и сунула телефон в карман.

– Невероятно! Уму непостижимо! – сказала она. – В нашем шоу еще такого не случалось, чтобы кто-то чужой рецепт украл. И кто? Аманда! Кто бы мог подумать! – Она засмеялась. – Признаюсь, Мэй, я думала, из вас двоих, если кто ни перед чем не остановится, так это ты. Ты просто рождена для телевидения. Камера от тебя оторваться не может. Вот я и решила, что ты, а не Аманда ради победы на все пойдешь. – Ведущая покачала головой. – Как говорит моя мама: «В тихом омуте черти водятся».

– Но что нам теперь делать? – не удержалась Мэй.

Сабрина уже торопилась на парковку, подпрыгивая, как счастливая школьница.

– Как что? Конечно, саму Аманду обо всем расспросить.

Расспросить Аманду? Аманду, накрашенную на все сто, с ее шикарной стрижкой и с таким количеством камней за пазухой, припрятанных для Мэй, что кажется, она сестру вообще никогда не знала. Она посмотрела на Энди.

– А что, если ты ошибся?

– Больше всего на свете я бы хотел ошибиться. Увы, я прав.

Аманда

Солнце палило вовсю, ее древняя тачка без кондиционера раскалилась добела, и, приехав домой, вся в поту и от жары, и от смятения, Аманда на ходу расстегивала форменную рубашку «Фрэнни». Сегодняшнее утро было кошмарным, хотя цыплята удались, Нэнси вроде бы не сердилась, и она сама даже не выставила себя особенной идиоткой. Мэй, в голубой блузке в цветочек и в расклешенной юбке, выглядела миниатюрной Дороти. Специально, что ли, вырядилась? Кто-кто, а уж Аманда отлично знает, как яростно сестра ненавидит «Волшебника Изумрудного города». Так яростно ненавидеть несчастную книжку можно, только если сам вырос в Канзасе и всей душой мечтаешь вырваться отсюда любым способом. Лицемерка! Распинаясь перед тремя судьями о цыплятах и традициях, рядом с сестрой Аманда чувствовала себя – и, уж конечно, выглядела – огромной бесформенной потной тушей.