Культура поэзии. Статьи. Очерки. Эссе

Думается, что термины «метафизическая поэзия», «философская лирика» – избыточны, так как поэзия («лирика»), номинируя Невыразимое и реноминируя названное с целью выявления в нем Невыразимого, – не может не быть метафизической по определению. Основные предметы поэтического познания и называния – жизнь, смерть, любовь, время, пространство, вечность, душа, Бог, язык, прекрасное, безобразное, ужасное, божественное, чудесное, волшебное и т. д., – являются непознаваемыми, а значит существуют в сфере Невыразимого.

Человек проживает часть времени, поэт – часть вечности. Человек (обывательствующий) часто и не подозревает, не знает, что он – живет; только попадая в чрезвычайные ситуации, он начинает задумываться, мучиться и восклицать: «Что со мной происходит? Что происходит?!» – а происходит с ним – жизнь. Поэт («всеведенье поэта» – термин Д. Веневитинова и Ап. Григорьева) знает, что вещество жизни (дух жизни, сфера etc) проявляется только в смешении его с веществом смерти. Поэт видит разницу между смертью живого существа и смертью онтологической. Поэтому его отчаяние может быть и горьким, и светлым, и страшным, и даже веселым, ироничным, и тяжелым, и легким, но неизменно – постоянным. А. Кушнер приручает свое отчаянье (поэта), уговаривает его, обласкивает его невероятной стабильностью просодии, стабильностью смысловой и культурологической, а иногда дает ему волю (практически во всех своих книгах, а особенно в поздних, а особеннее – в книге «Мелом и углем», книге сверхважной для современной поэзии, наследующей традиционную поэтику. А. Кушнер – человек и поэт мужественный: он «бьет» всегда (более 50 лет!) в одну точку – в самую важную, болевую (себя бьет!), – говоря о жизни, он всегда говорит (подтекстом, за-текстом) о той черте, таинственной и притягательной в прямом смысле; она притягивает всех, всех без исключения, и пропускает за себя. Но это не гравитация смерти. Думаю, это тяготение вечности. А. Кушнер ясно видит эту черту – в каждом стихотворении. Но идет вперед. Проявляя при этом и просодическую, и языковую доблесть. Хаос социальный, смятение душевное, несмотря ни на что, плодотворное отчаяние – всё это если не упорядочивается, то уравновешивается строгим просодическим, смысловым порядком и космосом стихотворения. Поэтому поэтическая гармония А. Кушнера сложна и, как всё в этом мире, противоречива: каждое стихотворение (за редчайшим исключением), имея внешнее стройное и строгое «стихотворное благополучие», содержательно являет две и более противоположные части, разделенные магической чертой, отмечающей – слева «это», «наше», «известное» и – справа – «иное». И то и другое является своим.

«Родное» и «иное» – оба пространства – остаются загадкой, а значит, они любимы, они кровно и родственно «свои», «мои», но уже не наши. «Иное» – индивидуально потому, что оно Невыразимо. Именно эта часть поэзии делает ее индивидуальной, персонифицирует ее, «приватизирует» то непознаваемое и Невыразимое, что дается в руки только одному.

Внимательное прочтение стихотворений в итоговой книге «По эту сторону таинственной черты» (По эту сторону таинственной черты: Стихотворения, статьи о поэзии. СПб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2011. 544 с.), контент-анализ и идеографическое исследование поэтических текстов А. Кушнера показали индивидуальную поэтическую картину Невыразимого. Идеография в данном случае сродни лексикографии и, под воздействием поэтического материала, преобразовывается в поэтографию. Поэтическая картина мира Невыразимого (или части мира, части непознаваемой) – это система, имеющая сложнейшее строение в силу своей тотальной антропологичности (языковой личности А. С. Кушнера) и абсолютной уникальности. (Живем коллективно, познаем и умираем – индивидуально). В этой поэтической картине, системе есть сфера, которую стихотворцы и стихосочинители обычно не замечают (и не ведают о существовании ее) или сознательно обходят. Поэты притягиваются к ней (гравитация Невыразимого, тяготение гибельного, но необходимого человечеству познания), стремятся к ней (ярчайший пример – Ф. И. Тютчев), «зашагивают» за «таинственную черту».

Поэтография (идеография, поэтическая лексикография, смысло-тематический анализ, или – «поэзиеграфия») выявляет именно те поэтические фрагменты стихотворений (не приемы и средства выразительности!), в которых номинируются приметы Невыразимого. Эти фрагменты, или контексты, составили специфический свод, словарь – поэтический словарь неизъяснимого (непознаваемого, загадочного, но и сверхважного), – «словарь-сокровищницу-тезаурус». Поэтический тезаурус.