Культура поэзии. Статьи. Очерки. Эссе

Поэтическая лексикография, идеография, или – «поэзиеграфия» / «поэтография» – методика не новая, но постоянно уникальная (в силу тотальной индивидуальности и сложности материала) и актуальная. Очевидно, что мечта О. Э. Мандельштама о появлении науки о поэзии остается мощнейшим двигателем и стимулом идеографических исследований.

5

Поэт Александр Кушнер, его стихотворения и поэтологические труды занимают свое законное место (какое? Здесь оценки, иерархии и рейтинги неуместны и невозможны: поэт, поэзия, поэтология – явления самодостаточные и не нуждающиеся в восполнении, а тем более в определении ценности, – аксиологичность поэзии бесспорна; другое дело – литература: здесь все оценивается, продается и покупается, что совершенно невероятно в сфере поэзии, а также поэтосферы прозы, драмы и эссеистики [поэтологической, мемуарной и др.]). Место законное – значит следующее: место (точнее – повсеместность в поэтосфере) поэта в словесности определяется взаимодействием поэзии, дара и этико-эстетической атмосферы в данное время. И ничем более. То есть поэт – не возможен, но – обязателен и – при наличии указанного условия – неизбежен. Поэтический генезис в любом персонально-поэтическом случае – явление множественное, шарообразное и точно неопределимое. Сам А. С. Кушнер (в своих интервью) постоянно называет ряд имен поэтов, если не предтеч, то дорогих ему предшественников, которые, возможно, определяли и определяют его этико-эстетическую ориентацию (здесь теория роя исключена!). Вот эти имена: Пушкин, Баратынский, Тютчев, Вяземский, Лермонтов, Блок, Мандельштам, Анненский, Пастернак, Ахматова, Цветаева, Кузмин, Ходасевич, Заболоцкий и др. (не стану называть имен современников – их знают все). А. Кушнер как истинный поэт сильнее зависим от вертикальных связей (диахрония) в поэзии, нежели от горизонтальных (синхрония), более приемлемых для стихотворцев, но не для поэтов.

Языковая, поэтическая и культурологическая доблесть А. Кушнера очевидны: поэт вслед за А. А. Ахматовой защитил, оборонил и сохранил поэтическую национальную традицию – и от разрушительной деятельности политоманов, и от безумной работы графоманов. Поэтический темперамент А. Кушнера уникален: он соединяет в себе три тенденции – интенции различной природы – дотворческой, творческой и послетворческой. Вот почему А. С. Кушнеру удается создавать интереснейшие и глубокие поэтологические и филологические в целом труды (которые достойны отдельного исследования).

Поэзия А. Кушнера – культурологична, и это качество сегодня, в наш слабопросвещеннный век, драгоценно (будто поэт предчувствовал наступление эпохи посткнижной [визуальной] и полупошлой полукультуры!). Поэзия А. Кушнера – исторична, темпоральна и топографически зависима и одновременно свободна (вольна), – а это редкое качество стихов. Поэзия А. Кушнера добра и светла, как никакая иная. И главное свойство его поэзии, на мой взгляд, – это совмещение в ткани стихотворений (а таких текстов более трети из всего опубликованного) трех различных, разноприродных видов (типов, вариантов) материи, ее вещества – физики, интерфизики и метафизики (называю эти субстанции в строгом логическом порядке). Прямо говоря, поэзия А. Кушнера метафизична и одновременно предметна, чувственна, умна, интеллектуальна и мудра (ум, интеллект и мудрость – разные состояния сознания и души).

Человек проживает жизнь и удивляется: Господи! Как быстро она прошла… Поэт проживает жизнь и еще что-то – нечто большее: он проживает жизнь поэзии, жизнь культуры – особую жизнь, в которой может и не быть богатой фактологии, но которая – вся – вздыблена событиями иной природы; событием стихотворения, событием озарения и прозрения, событием затяжной онтологической тоски или событием онтологического счастья. Человек проживает время – свое, социальное, историческое. Поэт проживает время как таковое, или – Вечность. Точнее – часть вечности.

«Невыносимее любови, Пятиконечнее звезды…» (о стихах Екатерины Симоновой)

Подлинная поэзия нерукотворна – это очевидно. Но стихотворение, свалившись как снег на голову неизвестно откуда и как, или вырастая, образовавшись в поэте, как друза хрусталя, как вообще кристалл и любая кристаллическая структура, – то бишь короткое лирическое стихотворение, возникнув, – записывается, дописывается, переписывается, выписывается, написывается, надписывается, отписывается и обретает статус части письменности, графики, книжности, вообще визуальной реальности, формы, в которой горячится, посверкивает, шумит, радуется и болит содержание. Поэзия – чудо, а чудо непознаваемо. Но – наблюдаемо, переживаемо и принимаемо (внутрь), претерпевая «обработку» индивидуально-субъективными рецепторами, разумом, сердцем и душой читателя. Стихи Екатерины Симоновой – чудо. Ты видишь / наблюдаешь, как это сделано («рукодельность», – А. Застырец о стихах Е. Симоновой), но не понимаешь, не знаешь, как и почему ЭТО сделано.