Культура поэзии. Статьи. Очерки. Эссе

Добрый десяток лет я вижу стихи Е. Симоновой. Именно так: вижу. И лишь сегодня «рассмотрел» то, что, оказывается, было уже давно. Феномен Симоновой. На фоне «тагильского стихотворного бума, взлета, взрыва», характеризующегося прежде всего массовой просодической и формальной отвагой, безоглядностью и т. п., – в этом гуле, мельтешении, в обилии фестивалей, чтений, вечеров и премий было трудно расслышать нечто чудесное, произнесенное почти шепотом. Алексей Сальников, Наталья Стародубцева, Елена Сунцова и др., а главное (в теперешнем моем читательском состоянии) Екатерина Симонова, я думаю, – нет, уверен, – не суть «яркие представители» тагильской поэтической аномалии (вызванной, возбужденной и организованной, как считается, Е. Туренко), но просто (и – ох как сложно и невыносимо счастливо и трудно) подлинные поэты. Русские поэты, являющиеся частью безмерной совокупной лингвокультурологической личности («общеличности») поэта, возраст которого исчисляется многими столетиями. (Сразу замечу: шутка о «яснополянском прозаике» стала сегодня почему-то серьезностью; провинция «давит» Москву, вообще две наши метрополии и дюжину городов-миллионников: нестоличность – явление социальное, тогда как поэзия – феномен и сущность онтологические; ну ведь, правда, смешно именовать Блока поэтом питерско-шахматовским, Ахматову – царскосельско-комаровским, а Мандельштама – московско-питерско-крымско-воронежско-закавказским; смешно, и – глупо; ср.: вторчерметовский поэтический взрыв, подготовленный Б. Рыжим, – или уралмашевский поэтический бум: представители – Е. Ройзман, Р. Тягунов и я, грешный; что уж тогда скажешь о поэтико-культурном цунами улицы Декабристов г. Свердловска (М. Никулина, А. Застырец, А. Калужский, А. Верников и др.)?).

Поэтому хочу говорить о стихах Екатерины Симоновой вне социальности, географии и этико-эстетических цехов, дворов, направлений и академий.

Книга Е. Симоновой «Сад со льдом» (Русский Гулливер. – М., 2011 – 82 с. [Серия образована и ведется превосходным поэтом и прозаиком Вадимом Месяцем]) – и есть сад со льдом (вообще с водой в любом состоянии – даже в сущности и «реинкарнации» женских волос). Лед – скорлупа времени. Вещество времени – сам сад, душа и «вода» (ее в книге много, «воды»: она существует в десятках своих реализаций – от H₂O до слез). И еще одна составляющая времени – воздух: книга стихов открывается «командой» или – концептом «вдох – » и закрывается био-поэтическим концептом «выдох – ». Поэзия – звук. Часть воздуха, который, по Е. Симоновой, есть одновременно и уста, и слух.

Эта книга – шкатулка, в которой находится еще одна – главная. «Внешняя» шкатулка и скромна, и перенасыщенна (можно без «пере-»): в начале ее («верхняя крышка») шесть отзывов «виньеточного» (термин А. Жолковского) типа и предисловие Е. Сунцовой, скорее – не предисловие, а верлибрическое признание в любви; в конце книги – уже после «выдоха – » и выдохнутого стихотворения есть послесловие («дно шкатулки») Е. Туренко, – небольшое, но тоже верлибр с P.S. Такова – прочнейшая – оболочка книжки, выполняющая, несомненно, функцию аттрактивно-просветительскую и превентивно-защитительную (для поэта и ее творений). Хотя внешне (типографски и дизайнерски) книга очень скромна. Не дурнушка, но и не «шедевр» самиздатовского, лучше – самоиздательского внушительного вида (кожа, золото, то-сё) тома. Одним словом, книга хороша, но не пригожа. Не красавица – потому, что это и не нужно, так как содержание ее и есть красота. Вот «чистое золото» поэзии (термин М. Никулиной, – на Урале, с золотом и камнями, живем), или даже, как я люблю говорить: «по-моему, это – гениально» (замечу: никто не знает [и не узнает никогда, слава Богу], как вербализуется поэзия – Чистая Поэзия, Абсолютная [термин П. Валери] Поэзия, Поэзия Поэзии [термин Н. В. Гоголя], – что в ней тебя так «забирает», так убивает – воскрешает, так возносит и швыряет от стихии к стихии, от стиха к стиху, – но очевидно то, что в стихах (как и в стихиях) есть материальные – языковые / словесные / фразовые / музыкальные / просодические / интонационные и иные знаки поэзии):