Культура поэзии. Статьи. Очерки. Эссе

Теперь статистика и фактология. Автор проекта и главный редактор издания – Виталий Кальпиди, поэт и выдающийся собиратель антропопоэтологических ценностей и редкостей: пожалуй, во всей России не найти такого знатока и одновременно издателя региональной (нестоличной!) поэзии; Виталий Олегович, возможно, единственный на Урале историк «живой» поэзии, избежавший научных и наукообразных (и полемических, и скандальных и т. п.) форматов литературной критики и литературоведения. Часто спрашиваю себя: почему он это делает? Зачем? Прямо говоря – пиар? Автопиар? – да нет, Кальпиди, вне этого антологического проекта (и иных), – известный поэт, знаемый и почитаемый в России и за рубежом. Может быть, ответственность? Но – за что? И за кого?.. Думаю, В. Кальпиди (может быть, подсознательно) пытается закрепить, укрепить некие основы появившейся на Урале в шестидесятых годах подлинной поэзии и первого слоя поэтической культуры, или – культуры поэзии. Поэзия всегда была и остается мало-читаемой и почти не понимаемой, не ощущаемой. Sic! Сколько живу (а это немалое время), я слышу постоянно из года в год дикую журналистскую и обывательскую фразу: «Поэзия умирает» («Русский язык умирает», «Литература умирает» etc). Да, в период (самый начальный и дикий) посткнижной культуры не читает никто (ок. 70 % русскоязычных никогда не брали книгу в руки!). Ну и что? И – хорошо. Урбанистическая цивилизация плодит бюрократию, жуликов и офисный планктон. Не хочу, чтобы мои стихи не понимали, не воспринимали, не ощущали бандит, чиновник и офисная дура (что-то из серии «Все о ремонте» или «Все о зубах», или «Все о ногтях», или «Все о деньгах»). Период дикости, гламура и глянца со временем редуцируется, и чья-то душа заболит от стихов Алексея Сальникова, Инны Домрачевой и других. Так, как душа моя плачет и радуется от стихов Алеши, Инны и наших Майи Никулиной, Алексея Решетова и ненашего Дениса Новикова.

Огромная работа проделана пятью составителями, четверо из которых – участники антологии: Я. И. Грантс, С. В. Ивкин, В. О. Кальпиди, А. А. Сидякина и Е. В. Туренко. В Антологии стихи 75 стихотворцев (+ 2 «нулевых», отказавшихся прислать стихи), из Екатеринбурга, Челябинска, Перми, Шадринска, Нижнего Тагила и др. городов, сел и деревень Большого Урала. Кроме того, над Антологией работали 34 аналитика из России, США, Англии, Израиля и др. городов и весей, которые написали 75 + 2 небольших очерка презентационного характера (с фактологической справкой об авторе стихов). Объем и качество этих очерков разные, и это естественно. Важно то, что поэтическая сфера Антологии расширилась за счет сферы поэтологии, критики и литературоведения.

Алфавитное расположение авторов Антологии немного смутило меня: не демократизмом и не обязательным / закономерным соседством стихотворцев на «А» и «Я», а (здесь во мне активировался лексикограф, который занимается вот уже 30 лет созданием толковых идеографических словарей) возможностью иной подачи текстового материала, основанной на географическом / «населеннопунктовом» или ином (эстетическом, возрастном – каком угодно) принципе: мне, например, интересно, почему в Тагиле сегодня проживает такое большое количество пишущих, – аномалия? мутация? культурный взрыв и т. д.? Почему Маргарита Еременко – уральская, ежели она совершила такой достаточно сложный топонимический путь: г. Минусинск (Красноярский край) – Екатеринбург – г. Касли (Челябинская обл.). В термине «уральская поэзия» (в рамках Антологии) опорным словом является «уральская». Уральская ли? Да, это вопрос, который никогда не будет решен (вспоминаю споры, дискуссии и перепалки 80–90-х годов, когда оппоненты утверждали или отрицали право поэзии быть уральской (наряду с ленинградской / питерской и московской).