Культурный разговор

Всё стихии, стихии волнуются в его стихах – ветхие стихии, древние стихии…

…Рассуждаю с увлечением, потому как в меня «Алиса» попала сразу, тридцать лет назад, со всеми своими причудами. Наверное, потому, что я тоже из тех, кто может сказать о себе –

Я буду делать только то, что я хочу, учи не учи,
Мне как об стенку горох – кричи не кричи…

Но понимаю, что «попадает» далеко не во всех. Кто-то даже в сердцах обозвал успех Кинчева – сектантским.

Если из восприятия «Алисы» напрочь вынуть понимание и сочувствие, из праздного любопытства, допустим, забредя на концерт, то картина предстанет дико странная: в дыму и пламени летает по сцене татуированный вождь неведомого племени, то стеная, то приказывая, и тысячи тянущихся к нему рук в рок – громах и красных всполохах въявь изображают грозную стихию, которая, кажется, способна на что угодно. Прислушаешься: да нет, все мило, поэтично и невинно.

В чистом поле – Луна,
Синий лес до небес,
А по небу гуляет Левша,
Босиком! Вот-те крест.

(«Левша»)

Что реветь-то? А они ревут. Огнедышащим хором выпевают припев прелестной «Кибитки»:

Небо в звездах,
рек серебро да костров горячая медь…
Наш дух – воздух, нам ли с тобой не петь!

Я не знаю еще случаев подобного массового гипноза. Чтоб многотысячный зритель распевал подобные (и еще покруче) тексты. Случайно забредшим на «Алису» представителям СМИ (Служба Мелкого Идиотизма) вечно мерещится чистый вздор, видимо, кишащий в их головах: так, журналисту «Смены» в 1988 году примстилось, что Кинчев поет «Хайль Гитлер на том берегу» (вместо «Эй ты там, на том берегу»), а работнику «Коммерсанта» в 2013-м – что Кинчев прокричал «Чумазые достали» (вместо «Чума всегда с нами» – Кинчев так поминает на концертах своего погибшего друга, Игоря Чумичкина, «Чуму», гитариста «Алисы»). Вот уж действительно: скажи мне, что ты расслышал из текстов «Алисы», и я скажу тебе, кто ты!

На любые претензии у вождя один ответ – «А мне по барабану вся эта муть, я не червонец, чтобы нравиться всем!»

Коротко и ясно.

5

Высокомерный? Пожалуй; только это высокомерие чистой пробы, без примесей – просто мерит все человек высокой меркой. В его квартире нет ни одной афиши, ни одного плаката или фотографии с его изображением, ему это ни к чему. Ноль лицемерия. Ноль пристройки к собеседнику. Ставшая от постоянного употребления комфортной привычка говорить, что думаешь…

После того, как я здесь приписала Кинчеву собственные галлюцинации, изобразив его чуть ли не раскаявшимся демоном, который пытается выбраться к свету, нелишне вспомнить – перед нами артист-труженик, сочинивший более 200 песен, тридцать лет колесящий по России и упрямо воплощающий сам в себе «русский рок» (о котором и споры-то давно утихли, уж его похоронили тысячу раз). Муж и отец. Дочь Вера (Вера Панфилова) закончила обучение у Сергея Женовача и играет ныне в Театре имени Маяковского. Я видела ее в спектакле “Liebe” по «Разбойникам» Шиллера, это самостоятельная работа учениц Женовача, доведенная до полноценного спектакля Юрием Бутусовым (шла на Малой сцене Театра имени Ленсовета). Разыгрывая причудливую композицию, девочки сложным путем, но добираются именно до Шиллера, до чистого надрывного звука идеальной души. Вера Панфилова в спектакле предстает настоящей папиной дочерью: в грозно доверчивых глазах – похожая атомная смесь искренности и упрямства, трогательной серьезности и бесстрашия… но тут будет, конечно, свой путь…

А дорога Кинчева беспримерна. Пусть кажется, что она отталкивает, к примеру, застывших в невеселом смехе злосчастных детей поколения «Камеди Клаба» – это от внутреннего трепета, от страха перед ответственностью, от робости перед неумолимой серьезностью жизни. Придет время – поймут, или не поймут, это их дело.

Человек-rock никогда не заискивал перед толпой и не искал непременного успеха. Он сразу предупредил:

Я пою для тех, кто идет своим путем.
Я рад, если кто-то понял меня…

Что касается того, ну, того кого-то, кто летит вверх-вниз, тоскует, мечтает о прощении… Прощение надо заработать, «такой простой работой – жить» (из его песни), оттого герою Кинчева все дается столь трудно, с усилием, с вызовом, без поблажек и расслаблений. А простят ли его в конце концов – мы и узнаем в Конце Концов…

2014

Константин Кинчев: «Я себя на года не разделяю»