Культуры городов

Многие жители исторического района Верхний Вест-Сайд, участвовавшие в градоохранительном движении с середины по конец 1980-х годов, ратовали за сохранение именно визуального образа района, при этом осознавая, что ограничение нового строительства затормозит потенциальный рост жилого фонда. Вслед за тем, как в 1973 году дома XIX века с чугунными фасадами получили статус достопримечательности, в СоХо стали активно селиться художники и те, кто за ними последовал. Получение статуса не позволило сносить здания и затевать в районе крупное строительство; с другой стороны, тот же статус лишь усугубил ситуацию для переживавших не лучшие времена производств, вынужденных покинуть район. Таким образом, охрана исторических памятников не может рассматриваться исключительно в категориях культуры: оценка эстетических характеристик района рынком недвижимости оказывает серьезное влияние на социальный состав жителей.

С точки зрения расового, если не классового самосознания опыт охраны исторических зданий привел к тому, что в городе стали лучше понимать принципы использования символов в производстве пространства. Первый афроамериканец во главе комиссии занимал этот пост с 1983 до 1989 года. В 1989-м мэром Нью-Йорка впервые стал афроамериканец Дэвид Н. Динкинс, и с тех пор членами назначаемой мэром Комиссии по охране достопримечательностей побывали представители всевозможных рас и национальностей. С точки зрения географии это означает, что в Комиссии стало больше людей, выросших за пределами Манхэттена и Верхнего Ист-Сайда. Еще раньше Комиссия расширила список оснований для придания статуса достопримечательности, включив в него исторические поселения афроамериканцев, а также жилища не только патрициев, но и плебса. Результаты, однако, сложно назвать впечатляющими. С 1983 по 1989 год на статус достопримечательности претендовали 12 исторических районов и множество отдельных зданий в Гарлеме[33], однако из 220 зданий, получивших статус за этот период, в Гарлеме расположены лишь четыре, районам было отказано поголовно (Wolfe 1993, 66). В это время возникла интересная дискуссия относительно того, насколько статус достопримечательности может помочь в оживлении района. Главным образом неевропейские этнические и расовые группы использовали силу статуса для изменений социальной базы населения района. В этом случае налицо было превращение понятия достопримечательности из эстетической категории в общественное благо.

Илл. 14. Демократизация или политизация движения за сохранение исторического облика? Танцевальный зал Audubon, где был убит Малкольм Икс, на фоне новых зданий биотехнологических лабораторий. Фото Alex Vitale

Комиссия по охране достопримечательностей всегда охотно шла на контакт с общественными организациями – от Общества друзей чугунной архитектуры и Общества охраны исторического и театрального наследия Нью-Йорка до жилищных комитетов. Все эти организации оперируют прежде всего эстетическими категориями, сложившимися в годы, когда движение за сохранение исторической архитектуры только зарождалось, то есть в 1960—1970-х годах. Однако с конца 1980-х общественные организации из исторически «черных» районов, главным образом из Гарлема, развернули кампанию по присвоению статуса исторической достопримечательности таким заведениям, как танцзал «Одабон» (Audubon Ballroom), где в 1965 году был застрелен Малкольм Икс[34]. История таких мест – это не архитектурная, но политическая история, которая необходима не только для создания политической идентичности местного сообщества, но и, как в данном случае, как аргумент против планов Колумбийского университета построить на месте «Одабона» биотехнологическую лабораторию. Поскольку этот план считался одновременно и важным политическим ходом, и стратегией экономического развития, вопрос о присвоении охранного статуса «Одабону» даже не рассматривался Комиссией. Вместо этого соглашение было подготовлено администрацией президента района Манхэттена и подписано представителями университета и Комиссией по экономическому развитию Нью-Йорка.