Кумир

Он многому научился, когда вместе с Сэмом Эрвином работал в Совместном комитете сената по "уотергейтскому" делу.

Он уяснил: расследование конгресса, однажды начавшись, раскручивается неумолимо и безжалостно. Все размелет в муку. И высечет искру. А от нее разгорятся инстинкты толпы. Средства массовой информации превратили слушания по делу об "Уотергейте" в некое подобие Далласа[121]. Так соблазнительно, так завлекательно, так легко перечеркнуть все, в самом деле значимое в сем подлунном мире. Вот что сейчас тяжело засело в голове Сэма Бейкера.

Телевидение и пресса буквально извергали "Уотергейт". Равновесие в критическом освещении прочих дел в государстве рухнуло. С июня 1972 года, когда арестовали уотергейтских преступников, до отставки Никсона только два события проложили себе дорогу к сознанию американцев: война Судного дня в октябре 1973 года и отставка вице-президента Спиро Агню.

Мало кто понял значение национализации Ливией иностранных нефтяных компаний в тот же сентябрь. А в апреле кто заметил, как арабы, совершив налет на пограничный израильский городок, вызвали целый ряд событий, приведших к вторжению в Ливан? И Ливан рухнул тогда как страна. Как нация.

Когда наступали редкие периоды затишья в календаре "Уотергейта", Сэм Бейкер заговаривал об этих событиях, пытался расшевелить своих коллег-сенаторов, открыть глаза своим избирателям на близкую и реально существующую опасность. Бессмысленно. Глас вопиющего в пустыне. Средства массовой информации тявкали более двух лет после ухода Никсона, а нация наблюдала, словно зачарованная, в совершенном неведении, как вокруг менялся и мрачнел мир. Средства массовой информации разбирали по косточкам злоупотребление властью Никсоном, и американцам только и оставалось, что бояться потенциального зла, исходившего из ужасного президентского офиса. Сэм Бейкер знал: пройдет еще немало времени, прежде чем Америка почувствует себя вновь уверенно при сильном лидере в президентском кресле.

Шесть лет правления сперва некомпетентного Джеральда Форда, а затем чрезмерно уступчивого Джимми Картера — таково было наследство Никсона.

Когда Сэм Бейкер пришел в Белый дом, он решил придерживаться среднего курса, использовать метод "кнута и пряника", дабы подвигнуть страны континента развивать экономику и демократию. Но вскоре после избрания Бейкера стало ясно, что Кастро полон решимости использовать Никарагуа в качестве плацдарма для дестабилизации в Центральной Америке. А в конечном счете и в Мексике. Это обстоятельство наложило своей отпечаток на большинство принимавшихся Бейкером решений. И единственное, что ему осталось,— война контрас в Никарагуа, уродливая война, квазиправовые обязательства. Но по крайней мере народная милиция Ортеги вынуждена сражаться в собственных горах, а не экспортировать революцию на север, через границу Гондураса. Бейкер пришел в Белый дом как человек с мечтой о мире во всем мире. А оказался пленником кризиса, инструментом для развязывания войны.

Однажды за завтраком он беседовал об этом с Джимми Картером, когда бывший президент посетил Вашингтон. Ланч не был официальным. Картер тогда работал над проектом благоустройства бедных кварталов города. Он был в хорошей форме, худощавый, глаза ясные.

— Что вы думаете? — спросил тогда Сэм Бейкер.

— Мир как ребенок,— отвечал Картер.— Он требует терпения, любви, понимания. Нам не хватает терпения.

— Меня тревожит Никарагуа,— сказал Бейкер,— война делается все ожесточенней. Но если мы ее не остановим, будет новая Куба.

— А вы можете остановить?

— Не знаю. Не люблю строить из себя бога.

— Займитесь «плотницким делом». Хоть ненадолго.

— Это что, расслабляет?

— Бог делал эту работу в бытность человеком,— заметил Картер.

Сэм Бейкер устал строить из себя бога. Устал от своего президентства. Он шатался под его бременем. По опросам общественного мнения в третий и четвертый годы его правления, его популярность упала. Он носился с мыслью уйти после первого срока, как сделал Джонсон. Подобная идея все больше овладевала им.

Но сейчас он оказался в ловушке. Над ним нависло расследование конгресса. Сзади его подпирает Фэллон. И он, Сэм Бейкер, больше не может доверять даже ближайшим соратникам.

ЦРУ в самом деле заразило Мартинеса вирусом СПИДа? Кто отдал приказ стрелять? Никсона в 1973-м подвело его не в меру «усердное» окружение… А окружение его самого, Сэма Бейкера? В раже своем перешло уже рубикон? И тогда с ним будет так же, как с Никсоном? И события пойдут тем же курсом? И на его администрацию падут позор и проклятие Америки. И снова к рулю придет слабое, сонное руководство. Или того хуже: опасный агрессор вроде Терри Фэллона.

Сэм Бейкер рванулся вперед в своем кресле, сцепил пальцы, ткнулся в них лбом. Впервые за много, много дней он молился.

8.00.

Манкузо встал рано. Но в почтовом ящике его уже ждала желтая карточка. Она гласила: "Срочно свяжитесь со мной. Скотт". Когда Манкузо поднялся на третий этаж ФБР, Скотт читал газету и что-то жевал.

— Где, так тебя перетак, ты шлялся прошлой ночью? — спросил Скотт и обтер рукой губы.