Кумтрест

Бобышкин завербовал их и ждал, когда наступит время ехать в больницу. А именно когда Симонов сам проявит инициативу и вызовет зэков на беседу. Настойчивость будет здесь лишняя и только может насторожить Симонова. Зэки платили ему пятьдесят штук за двадцать один день нахождения в больнице. Нормально, с учётом того, что это всего три строчки на листочке. Бобышкин обрабатывал Челышева и Пионтковского независимо друг от друга. В таком деле парная агентура была бы лишней. Было установлено, что деньги привозили родственники зэков. Симонов брал их лично в руки, гуляя в парке на выходных. Это было немного странно в нынешнее опасное время, но от этого Бобышкину было только легче — меньше заморочек.

Пришло время ехать в больницу, а может пришло время платить, неважно. Симонов вызвал на медицинский осмотр Пионтковского и поставил запланированный диагноз — пневмония. Этап в больницу через неделю в среду, если деньги уже будут в ближайшую субботу. Осталось решить вопрос с родственниками Пионтковского, чтобы дали деньги на один час. Нужно было сделать фотографии купюр и пометить их флуоресцентной краской. Своих денег Бобышкин давать не хотел. Есть риск, хоть и не большой, с ними расстаться, а это не выгодно с точки зрения экономики.

И тут случилась загвоздка. Жена Пионтковского, которая всегда привозила деньги Симонову, наотрез отказалась вручать помеченные деньги. Пионтковский не мог её уговорить. Она сказала, что такие вопросы по телефону не решаются. Она хочет видеть его лично, так как переживает. До встречи оставалось два дня. Бобышкин не хотел упускать такой шанс по одной причине, что Симонов может заподозрить подвох, если что-то пойдёт не по плану. Бобышкин сказал Пионтковскому, чтобы его жена приехала завтра утром. Оделась по официальней и не попадалась на глаза Симонову.

На следующий день к колонии приехала жена Симонова. Белый верх, чёрный низ. Бобышкин выписал ей пропуск в зону и завёл её к себе в кабинет в качестве адвоката. Пионтковский уже ждал в кабинете Бобышкина. Супруги долго общались. Жена не понимала для чего вообще это нужно делать. Бобышкин прервал семейную драму, сказав, что этим самым он заработает себе УДО. Если она не пойдёт ему на встречу, то первым же этапом супруг уедет очень далеко. В его личном деле будет такая характеристика, что он из мальчика превратиться в девочку. Бобышкин пояснил жене Пионтковского, что не стоит забывать о том, что она уже неоднократно совершала преступления. Она уже давала взятки Симонову и выбор здесь очевиден, что вариантов больше нет. Супруга Пионтковского согласилась.

В субботу, за час до встречи жены Пионтковского с Симоновым в парке, Бобышкин сфотографировал и пометил деньги. На всякий случай он пометил и пакет, в котором они находились. Бобышкин сидел в кафе напротив той самой лавочки, где была назначена встреча. В назначенное время пришёл Симонов и сел на лавочку. Через десять минут пришла супруга Пионтковского. Они немного поболтали, она отдала ему бумажный пакет с деньгами и ушла. Симонов сидел на лавочке и делал вид, что любуется природой, оглядываясь по сторонам. Через десять минут он развернул пакет и осторожно, одной рукой, пересчитал деньги. Бобышкин подошёл к Симонову внезапно сзади и сел рядом на лавочку.

— О-о, какая встреча! Здравствуйте Илья Александрович.

— Привет Алексей Адамович. — спокойно сказал Симонов. — Тоже гуляете?

— Да, вот мимо случайно проходил и Вас увидел. Может по пивку? — Бобышкин начал немного издеваться.

— Не хочу, спасибо, да и мне идти пора.

— Илья Александрович, не буду тратить время. У Вас в пакете находится пятьдесят тысяч, они помечены, как кстати и Ваши руки. Номера купюр мне известны. Вы получили взятку, используя своё должностное положение. Торопиться никуда не стоит. Вы же не хотите, чтобы Вас тут прилюдно задержали и надели наручники.

— Лёша, послушай меня внимательно, ты не туда залез. Делай что хочешь, а я с этого места не сдвинусь.

— А вот хамить мне не надо. — нервно сказал Бобышкин, который не ожидал, что с ним так будут разговаривать.

— Хорошо, тогда задерживай, я жду. Ах да, забыл, я же имею право позвонить. Так это сейчас модно говорить? Может ты сам позвонишь начальнику? Я почему-то сомневаюсь, что он в курсе твоих действий.

— Сейчас позвоню, только деньги сверим, чтобы недоразумений не было. — ответил Бобышкин, не понимая почему Симонов так дерзко себя ведёт.

— Да ничего мы с тобой сверять не будем. Вызывай ОСБ, пусть они меня оформляют. — уже повышенным тоном сказал Симонов.

Бобышкин был крайне удивлён и ошеломлён поведением Симонова. При этом он понимал, что никакой опергруппы с ним нет и поддержать его некому. Странно, что Симонов сам хочет вызвать особистов. Так, что делать? Кому первому звонить, Чуркасову или Горлову? Или везти его в ОСБ? Бобышкин растерялся и сам себе признался в том, что такого развития событий он не ожидал. Время для принятия решения уже затянулось, а он не знает, что делать. Обосрался ты Лёша по полной программе, думал Бобышкин.

— Ну что делать будем Алексей Адамович?