Кунигас. Маслав

Три раза бросался Маслав и отступал под ударами мечей… Первые ряды его воинов уже пали, сраженные мечами и пиками рыцарей, но другие упорно шли в бой, хотя и здесь уже видны были пробоины и чувствовалось, что и эти не выйдут живыми.

В то время как около обоих вождей шел настоящий бой, на флангах небольшие отряды вооруженных рыцарей, врезавшись в пеших воинов Маслава, разбили их ряды и гнали в лес, продолжая работать мечами и пиками.

Здесь царило такое замешательство, что никто уже и не думал о защите: толпа черни, только для виду увеличивавшая войско Маслава, спасалась бегством в леса, предоставляя своего вождя с его немногочисленной дружиной собственной судьбе.

Но молодые, едва обученные воины Маслава не могли сравняться с привыкшими к боям и шедшими в сражение, как на веселую охоту, польскими и немецкими рыцарями. Они не отставали от своего вождя и бились храбро, но вдруг неожиданно поворачивали, отступали, потом возвращались с отчаянием, и было очевидно, что холодное мужество железных людей брало верх.

Когда толпа черни с криками бросилась к лесу и исчезла в нем, а два главных отряда еще продолжали упорную битву, в которой трудно было угадать, кто останется победителем, в городище Вшебор, Топорчик, Канева и еще несколько молодых и пылких рыцарей, не спрашивая разрешения у старого Белины, покинули свои посты.

Невозможно было удержать их.

— На коней! — крикнул Вшебор. — Мы нападем на них с другой стороны. — На коней, на помощь нашим!

— На коней! — пронесся призыв по всему городищу.

Все, кто только мог, бросились в конюшни седлать коней, о доспехах нечего было заботиться, потому что с самого утра все были готовы к бою.

С конями справились быстро, не было времени особенно украшать их — перебросили кусок сукна вместо седла — да взнуздали…

Белина молча смотрел на эти приготовления и своим молчанием как будто давал разрешение — разве мог он запрещать, когда сердце его стремилось навстречу к своим? К охотникам примкнул и сын его, Томко. Открыли ворота, и старику едва удалось уговорить небольшую горсточку охотников остаться в замке, чтобы не оставлять его совсем без защитников.

Отряд Маслава, боровшийся с польскими рыцарями, был обращен тылом к городищу и, вероятно, не ждал вылазки оттуда. И только тогда, когда за их спинами послышались конский топот и воинственные крики, часть его обернулась навстречу мчавшимся охотникам. Маслав, окруженный железным кольцом, не покинул поля битвы и продолжал отчаянно защищаться.

С окровавленным мечом, с пылающим лицом он перебрасывался от одной группы своих воинов к другой, оказывая помощь там, где силы начинали слабеть.

Вшебор, добиравшийся до него, чтобы сразиться с ним лично, никак не мог его настигнуть. Их разделял ряд воинов Маслава, заслонявший своего вождя.

— Ах ты, рыжий пес! — кричал во все горло Долива, подскакивая с пикой к Маславу. — Иди сюда, рыжая собака, иди, не трусь, померяемся с тобой силами!

— А ты, змея, — возразил Маслав, заметив его, — я еще должен поблагодарить тебя за службу! Иди сюда, смердящая лиса, что умеет подкрадываться к курятнику! Иди, иди! Посмотрим, сумеешь ли ты так биться, как умеешь ползать!

— А ты, пастуший сын, — отвечал Долива, — где же ты оставил свое стадо?

— Постой, паршивец, вот я тебе дам пастушьим бичом! — верещал, наскакивая на него, Маслав.

Так они ругались и срамили друг друга, стремясь сойтись в боевой схватке, но каждый раз, когда Маслав приближался к Вшебору, на него напирали сзади, и он должен был обороняться оттуда. А Долива все время вызывал его.

— Ну что же ты, улитка? Чего копаешься! Я тебя!..

Наконец, выбравшись из сечи, Маслав стал лицом к лицу с Доливой, но вместо пики у него оставался только обломок ее, который он, размахнувшись, бросил во Вшебора, но только оцарапал ему плечо. В свою очередь Вшебор бросил в него дротиком и поранил коня в шею.

Они были так близко друг от друга, что теперь уж исход битвы зависел от мечей. У Маслава был огромный двусторонний широкий саксонский меч, который он, держа его обеими руками, направлял на Вшебора, с намерением перерубить тому шею. В ту же минуту Вшебор, замахнувшись своим мечом, отбил удар, меч заколебался, но не выпал из рук Маслава. Мазур с проклятиями снова подхватил его и, понукая коня, приготовился ударить Вшебора.

Но именно в эту минуту Вшебор, более ловкий и быстрый, ударил его в бок своей пикой. Удар Маслава был этим ослаблен, но все же пришелся по шее Вшебора, и из нее брызнула кровь.

Они продолжали бы свое единоборство, потому что Долива не чувствовал потери крови, но дружина Маслава, защищавшая его сзади, рассеялась под натиском поляков и немцев. Он обернулся, услышав их крики и, заметив, что с ним осталась всего небольшая горсточка людей, испугался и, повернувшись, ударился в бегство с такой быстротой, что Вшебор не успел даже пуститься за ним в погоню. Под ногами коня лежали трупы и раненые, что еще более затрудняло погоню. Долива наудачу бросил ему вслед копьем.