Купание голышом

— Эрл, послушай меня. — Она протянула ему руку, на ошупь прохладную. — Некоторые сдаются, когда попадают в такое место, — сказала она. — Я вижу по лицам — они попросту отказываются от борьбы. И чем слабее становишься, поверь мне, тем соблазнительнее… Современные болеутоляющие хороши, дни и недели скользят за окном, как большая теплая река. Но не волнуйся, я еще помирать не готова.

— Ты не готова! — выпалил Тул. Он взбесился, сам толком не понимая почему. — Ты када в последний раз дочерей видела?

— Им тяжело выбраться. Дети ходят в школу.

— Херня это все. — Морин тихонько засмеялась:

— Я бы тебя отшлепала, Эрл, если бы у меня были силы.

Он растерялся.

— Хошь, я попробую тя вымыть?

— Ничего подобного ты не сделаешь! — Она ущипнула его за запястье. — Боже праведный, надо мне было промолчать.

Мать Тула умерла едва ли через месяц после того, как доктора сказали ей, что она больна. Была середина помидорной жатвы, и он не вернулся в Джексонвилл вовремя, чтобы с ней попрощаться. Он как бы стороны слышал, как рассказывает об этом Морин, а она отвечает:

— Не расстраивайся. Я уверена, она знала, как сильно ты ее любил.

— Твоим дочерям надо тут быть. Совсем же близко. — Он так стиснул кнопку вызова, что она развалилась на части в его кулаке. — Етить, — сказал он. — Извини.

— Эрл, остынь. Я не собираюсь умирать сегодня.

Наконец пришла медсестра со свежим пакетом лекарства, двумя маленькими ампулами наркотика и памперсом для взрослых. Тул отошел от кровати, чтобы не мешать Морин. Медсестра, мускулистая, черная как смоль женщина, тихо разговаривала с Морин — ее акцент Тул опознал как ямайский. Он подумал обо всех ямайских сборщиках, на которых орал, которых избивал и грабил, и ощутил себя последним гадом и подлецом. Медсестра, которая помогает Морин, должно быть, их сестра или кузина или даже дочь. Улыбка яркая, как рассвет, и когда медсестра коснулась лба Морин, Тул мгновенно понял, что навсегда завязал с работой бригадиром. Он никогда не сможет смотреть в глаза этим потным черным парням и не вспоминать этот миг, не вспоминать, как он был себе отвратителен, какая неразбериха царила в его мыслях. Видимо, когда-то давно он свернул не туда, и скорее всего уже поздно давать задний ход. Конечно, он увяз с Редом Хаммернатом по самые уши, и тот теперь хочет, чтобы Тул сделал такое, что еще дальше протащит его по дороге в ад. Неделю назад Тул согласился бы на любую грязную работенку, не важно, насколько дурную, раз за нее платят наличными. Но потом он встретил Морин.

— Она оклемается? — спросил он ямайскую медсестру.

— Да, после завтрака ей станет лучше.

— Эрл, это Иви, — представила девушку Морин. — Она из хороших.

Медсестра засмеялась:

— Я через час вернусь и вас вымою.

Как только они снова остались одни, Морин сказала:

— Она умная девочка. Тебе стоит показаться ей сам-знаешь-с-чем.

— Нет, пасиб. — Тул не собирался раздвигать свой зад перед незнакомкой, не важно, черная она, белая или в пурпурный горошек.

— Ради Христа, Эрл, она профессионал по уходу за больными.

— Хошь, телевизор посмотрим?

— Хмммм, — протянула Морин.

Тул заметил, что ее дыхание замедлилось, а веки отяжелели. Лекарства, которые принесла медсестра Иви, вкупе с попользованным фентаниловым пластырем начали работать. Может, теперь Морин удастся хорошенько вздремнуть.

— Я лучше пойду, — сказал он.

— Спасибо за компанию, Эрл.

— Всегда.

— Я совсем забыла спросить, как там твои охранные дела? — сонно сказала она. — Как поживает твой важный доктор?

— Все та же фигня.

Когда Тул встал, Морин повернулась лицом к стене и скорчилась, как вопросительный знак.

— Токо попробуй сдаться, — яростно сказал он.

— Я и не собираюсь.

— Я серьезно, слышь?

— Эрл?

Он еле различил ее голос, поэтому нагнулся над перилами кровати и приблизил к ней свою здоровенную башку.

— Да, мэм. Чё?

— Эрл, я хочу попросить тебя об одной услуге.

— Чё угодно.

— Это очень большая услуга, — уточнила Морин.

— Говори.

— Ты можешь забрать меня отсюда?

Тул улыбнулся:

— Я уж думал, ты никогда не попросишь.

* * *

Чаз Перроне проснулся голым в своем желтом внедорожнике на обочине 95-й трассы, где-то в округе Палм-Бич.

Утро пятницы.

Час пик.

Его мочевой пузырь раздулся до размеров озера Окичоби, а череп раскалывался, будто гнилая дыня. Он открыл пассажирскую дверь и попытался отлить, но из него словно текла не вода, а битое стекло. Он пошарил в районе руля и с облегчением нашел ключи в зажигании.

Он направился домой, тщательно соблюдая ограничения скорости, поскольку не хотел, чтобы копы остановили его и потребовали объяснить его внешний вид. Он радовался нелепой высоте «хаммера», которая скрывала его саднящую, землистую наготу от остальных автомобилистов, не считая парочки вульгарных водителей грузовиков.

«Что за чертовщина творилась ночью?» — думал Чаз, щурясь от жестокого утреннего солнца.

Последнее, что он четко помнил, — как Роза, в этих ее невероятно коротких джинсах, ведет его в спальню. Потом он, должно быть, вырубился, потому что Роза неким образом превратилась в Джои и немедленно вывалила на него преизрядную кучу дерьма.