Купание голышом

— Что с тобой случилось, Чаз? — спросила Джои. Он дернул плечами.

— Люди меняются, никто не виноват, — ответил он. — Дай мне поспать, пожалуйста.

— Нет, сэр, пока нет…

— Если бы ты была настоящей, Джои, ты бы меня уже прикончила.

Он тяжело вздохнул и обмяк под ней.

Она потрясла его за шкирку, потом прижалась так близко, что ее губы щекотал пушок на его мочках.

— Чаз! — резко сказала она. — Чаз, послушай. Я расскажу копам все. И это будет не просто мое слово против твоего — они получат новое завещание, видеокассету, все насчет Эверглейдс. Твой дружок Ред тоже погорит. Проснись, Ромео, игра закончена. Покушение на убийство, мошенничество, взяточничество. Даже если ты выкрутишься, ты останешься без денег и работы и до конца своей жалкой жизни будешь вкалывать, чтобы расплатиться с адвокатами. Ты разоришься, Чаз.

Ее муж даже не пикнул. Он вырубился.

Джои слезла с него и позвала Мика. Вместе они пинали и толкали Чаза, но так и не смогли его разбудить.

— И что нам теперь делать? — спросила она. — Этот мудак считает, что ловит глюки. Он думает, я не реальная.

— Ты и есть нереальная, — ласково подтвердил Странахэн.

— Я серьезно, Мик. Он, видимо, нажрался по дороге сюда, потом еще Роза добавила — и вот результат.

— Ох ты ж. Надеюсь, на обратном пути он не сделает никакой глупости. Не нырнет в канал, например, или не уснет на железнодорожных путях.

— Ты на это и рассчитываешь.

— Ну правда, такое случается. В газетах все время пишут.

Джои глядела на предосудительную груду храпящей слюнявой плоти, за которой она была замужем, и не ощущала ничего, кроме пустоты и изнеможения. Как странно, что ей больше не хочется избить его, придушить или прикончить или хотя бы на него наорать. Ее ярость и негодование иссохли, оставив лишь отвратительное послевкусие.

— Ты в норме? — спросил Странахэн.

— Все прекрасно. Я вышла замуж за настоящее дерьмо.

— Это вообще не фокус. Ты хотела измочалить ублюдка — настал твой час.

Джои покачала головой:

— Если честно, Мик, мне уже все равно, что с ним будет.

— Что ж, а мне — нет, — ответил Странахэн, хватая Чарльза Региса Перроне за лодыжки.

Двадцать восемь

Нелли Шульман загнала его в угол в лифте. От ее халата пахло нафталином и тунцом.

— Почему ты не сказал, что съезжаешь? Что еще за секреты?

— Я нашел работу на севере, — ответил Карл Ролвааг.

— Наверняка сдаешь свою квартиру цыганам. Таким же психам и нелюдимам.

— Я продаю квартиру, Нелли.

Она щелкнула своими желтыми зубными протезами.

— Какому-нибудь любителю змей, верно? Может, психопату с кобрами?

— Любому, кто сможет себе позволить ее купить. Таков закон.

Двери лифта открылись, и детектив выскочил наружу. Нелли бросилась за ним.

— Ну ты и наглец! — заявила она. — Думаешь, только потому, что Рамсфельд нашелся, ты можешь с чистой совестью сбежать?

Рамсфельд, слинявший в самоволку миниатюрный пудель, был третьим животным, пропавшим из «Сограсс-Гро-ув». Детектив втайне был счастлив узнать, что страдающий недержанием комок шерсти не был проглочен одним из бродячих питонов.

— Его нашли за «Альбертсонс»[75], — уныло сообщила миссис Шульман. — Он спал в коробке из-под спиртного. Какой-то бродяга кормил его крекерами.

— А что слышно о Пинчоте и этом, как его — ну, сиамце? — спросил Ролвааг. Он прислонился к двери и шарил по карманам в поисках ключей. Миссис Шульман, похоже, планировала открытое противостояние.

— Не играй передо мной дурачка, — возмутилась она. — Ее звали Пандора, и ты чертовски прекрасно знаешь, что случилось, — ты принес ее в жертву своим ужасным рептилиям! Как и бедного старого Пинчота. А моя драгоценная Петуния, возможно, следующая в меню!

— Вы предъявляете серьезные обвинения, Нелли, без каких бы то ни было доказательств.

Миссис Шульман заняла оборонительную позицию:

— Не только я, все вокруг об этом говорят. «Зачем бы еще взрослому человеку держать анаконд? — говорят они. — Что с ним такое?»

— Это питоны, а не анаконды, — уточнил Ролвааг. — И они не едят ни домашних кошек, ни шпицев. — Он надеялся, действующая вице-президент Ассоциации кондоминиума «Сограсс-Гроув» не заметит, что в его голосе маловато убежденности. — Знаете, что я думаю, Нелли? Я думаю, вы разочарованы, что не сможете меня выселить. Вас расстраивает, что я съезжаю на своих условиях. — Он наконец выудил ключ и вставил его в скважину.

Подагрические клешни миссис Шульман вцепились ему в руку:

— Ха! Ты уезжаешь из города исключительно из-за меня!

Детектив двусмысленно улыбнулся:

— Будете по мне скучать, а?

— Ахххх! — Миссис Шульман отпрянула, чуть не запутавшись в собственных шлепанцах.

Ролвааг быстро вошел в квартиру и закрыл дверь. Он загрузил компьютер и открыл страницу прогноза погоды для городов-близнецов. В Сент-Поле шестьдесят два градуса и ясное солнце — весна Среднего Запада во всей красе. Интересно, засеяла ли его жена огород — ей пришлось отказаться от этого хобби в удушливой жаре Южной Флориды.