Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

Авдотья (1766 — после 1815) была дочерью московского купца Федора Горского. В восемнадцать она вышла замуж за Василия Власьева, который был старше Авдотьи на шестнадцать лет. Василий был родом из купцов города Можайска, в 1780 году переселился с родным братом Ильей в Москву. Занимались братья, по-видимому, разъездной торговлей. Супруги Власьевы в 1787 году купили у московского купца Сергея Скоргина за 1 тысячу рублей дом на Лужнецкой улице (ныне улица Бахрушина, ранее называлась также Лужниковской, Лужницкой).

В 1793 году, после смерти мужа, 27-летняя Авдотья Власьева осталась вдовой с пятью малолетними детьми (сыновьями Алексеем семи лет и годовалым Андреем, дочерьми Лизой и Машей в возрасте пяти и трех лет, а также новорожденной Анной).

Предприимчивая Авдотья не опустила руки и стала заниматься бизнесом. Как уже было сказано, пробовала себя в пивоварении, устроив небольшое предприятие. Но еще до войны «с французом» Авдотья с пивоварения перешла на выбойку ситца, который все более распространялся в России как ткань для пошива каждодневной одежды. Ситец был дешевле более употребительных ранее, в XVII и XVIII веках, сукна и шелка. Это объяснялось тем, что на рубеже XVIII–XIX веков привоз сырья с американских хлопковых плантаций в Европу постоянно увеличивался.

Архивные документы об Авдотье дают нам представление о жизни простых москвичей в самом начале XIX века — как выглядел дом, двор, фабрика, какие вещи использовались в обиходе.

Перед тем как устроить фабрику, Власьева демонтировала старый дом и возвела на его месте новый — «деревянный, на каменном фундаменте» с двумя пристроенными к главному зданию флигелями, а также каретным сараем, погребом и конюшней во дворе. Площадь дома составляла около 180 квадратных метров. Сама Власьева оценивала стоимость недвижимости после перестройки в крупную сумму — 18 тысяч рублей. Не исключено, что деньги на строительство дал Власьевой ее отец, московский купец Горский, от которого она могла унаследовать и бизнес.

В этом доме находилась ее ситценабивная фабрика. Предприятие работало по заказам московских текстильных фабрикантов, принимая от них неокрашенный ситец, платки и китайку и производя их окраску и набивку. До начала войны Власьева набрала заказов от своих клиентов, которые отдали ей в обработку ситец и миткаль (некрашеную ткань) стоимостью 8241 рубль 90 копеек. Среди заказчиков были московские купцы Павел и Иван Тарачковы (переехали в Москву в 1791 году из Торжка), Николай Кафтанников, Василий Абрамов, Николай Ремезов, Петр Мякишев, Григорий Алексеев. Каждый из них дал ей тканей (в пересчете на современные меры) от 260 до 1600 метров. Кроме работы по заказам, Власьева набивала ситец на 8 тысяч рублей и для собственной последующей перепродажи. Стоимость фабричного оборудования и материалов («разного заведения для фабрики — красок, столов и посуды») фабрикантка оценила в 3850 рублей.

Когда в войну из‐за приближения войск Наполеона стало ясно, что из Москвы надо отправляться на восток (а московские жители в основном укрывались в Ярославской и Владимирской губерниях), как и многие москвичи, Власьева с сыном спрятали все ценное имущество, включая фабричное, закопав его во дворе и в подполе своего дома. Через несколько месяцев, после освобождения Москвы, Власьевы вернулись и обнаружили, что «дом згорел, товар из земли вынут и разграблен».

Когда они узнали, что можно подать заявление на денежную компенсацию, то составили подробные списки, перечислив фабричное имущество и отдельно личное имущество, которое у них было «до нашествия на московскую столицу французских неприятельских войск». Под диктовку матери Алексей Власьев написал от ее имени заявление, а к нему приложил и собственное, которое гласило: «Я имел мастерство, которое производил обще с родительницею своею вдовой, купецкой женой Авдотьею Федоровною Власьевой…»

В списке собственного имущества перечислены вещи, довольно умеренные по цене, показывавшие, что Власьевы жили экономно, хоть и имели фабрику. Скорее всего, их умеренность была связана с тем, что за новый дом приходилось расплачиваться не один год. Из мебели упомянуты: два комода красного дерева (за 50 рублей), шкаф красного дерева (за 40 рублей), два стола красного дерева (оба за 40 рублей), восемнадцать «стульев дубовых с кожаными подушками» (все за 20 рублей), три кровати дубовые (все за 34 рубля), два зеркала в рамах красного дерева (оба за 30 рублей) и др. В числе других предметов названы довольно редкие: «гусли ольхового дерева» (за 25 рублей) и английские «часы карманные нортоновские серебряные» (за 150 рублей). Эти часы были в семье чуть ли не единственным предметом роскоши.