Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

Кроме амбаров в Гостином дворе, Алексеева владела на пике своей предпринимательской карьеры в 1840‐е годы 66 купленными и унаследованными лавками в Верхних и Средних торговых рядах, причем в Затрапезном ряду (где торговали «иконами, материями и бархатами») ей принадлежало 23 лавки (из 62), в Перинном ряду (там шла торговля текстилем, мехами, галантереей, «модами» и «башмаками») — 11, в Щепетильном (где торговали «овощным, фруктовым, бакалейным, ленточным, шпажным и галантерейным товаром») — еще 12.

Сдача в аренду торговой недвижимости рядом с Кремлем и на других бойких торговых местах (например, в близлежащем Охотном ряду, где у Алексеевой имелась лавка, перешедшая по наследству от супруга) давала постоянную гарантированную прибыль, которая в течение 26 лет после смерти мужа приумножала личные капиталы вдовы, коммерции советницы Веры Михайловны Алексеевой. Если же сравнить доходы от лавок (по ценам аренды в Китай-городе, которая составляла в 1830‐е от 175 до 2000 рублей, а средняя — 500 рублей) с доходами от фабрики, составлявшими примерно 100 тысяч рублей в год, эти суммы вполне могли быть равными в общей структуре доходов, то есть сдача в аренду недвижимости могла приносить почти столько же, сколько продукция серебро- и золотопрядильной фабрики.

Правнук Веры Михайловны, известный врач П. С. Алексеев, в заметках «Прожитое и пережитое», опубликованных в 1908 году в «Русском архиве», писал:

Вера Михайловна, прабабушка, очень умная и энергичная купчиха, царила в Рогожском доме, сохранила и умножила богатство и была персоной, выдающеюся личностью старого закона. Она, между прочим, не чужда была френологии и, ощупывая мою голову, высказала предположение, что я стану механиком-изобретателем.

(Действительно, Алексееву принадлежало два изобретения в области медицинских инструментов, в том числе акушерский тазомер, названный его именем.)

О недвижимости Алексеевых он упоминал следующим образом:

Кроме жилых домов в Москве (Рогожского на Большой и Малой Алексеевских улицах около Рогожской площади <…>), у Алексеевых во времена детства моего были дома против Александровского сада (трактиры), дом на углу Тверской и Моисеевской площади, против Охотного ряда, завод салотопенный за Крестовской заставой, фабрика бумагопрядильная и писчебумажная в Глинках Богородского уезда, около Лосиного острова на Клязьме, в имении бывшем Брюса с памятником сему последнему в церкви и с дворцом его. Имение это в 40 верстах (примерно 42,7 километров. — Г. У.) от Москвы, оно перешло к Колесовым.

Свидетельства этого мемуариста любопытны, однако, будучи написанными через 50–60 лет после событий, порой грешат неточностями. Так, доктор Алексеев полагал, что в помещениях напротив Александровского сада располагались трактиры, а на деле эти помещения, как следует из архивных ведомостей, сдавались в аренду под торговлю железом, дрожками и бутылками. Часть недвижимости была приобретена уже во второй половине XIX века.

Сохранились мемуарные свидетельства одного из правнуков о муже В. М. Алексеевой — С. А. Алексееве, прадеде Станиславского. Они важны для понимания того, что Алексеевы были хорошо интегрированы в местное общество и систему городского самоуправления по выборам, и были купцами, одевавшимися в так называемое «европейское» платье:

Прадедушка мой Семен Алексеевич был, вероятно, уже очень богатым человеком и кроме большого состояния имел и вес, и значение в обществе. На портрете, находящемся в Шерапове, имении детей моей сестры, он изображен в жабо и мундире с красным стоячим воротником, на пуговицах мундира герб города Москвы.