Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

В 1843 году на заводе были заняты 80 рабочих. Ассортимент поражал разнообразием: кожи бараньи и козлиные шли на сафьян, лайку и замшу, воловьи и телячьи — на подошвы, опойки — на ранцы и сумки. Из сафьяна (он изготавливался разных цветов, гладкий и тисненый) делали верх обуви, перчатки, обивку мебели. Из отходов варили клей. На мануфактурной выставке 1843 года кожевенное предприятие Бахрушиных представило, в частности, «опойки лайковые и сапожные», «козлы замшевые», «бараньи кожи алые и тисненые», «перчатки разноцветные мужские и дамские».

В 1847 году завод Бахрушиных произвел 130 900 кож, которые успешно продавались в Москве и на Нижегородской ярмарке. Мощное и разнопрофильное производство стало возможным благодаря тому, что в течение 1844–1845 годов завод был переоснащен по новейшему слову техники. Обратимся к свидетельству внука, Владимира Бахрушина:

Дед Алексей Федорович совершенно <…> переделывает свое заведение. Он выписывает из‐за границы паровую двенадцатисильную машину, заказывает новые снаряды и приспособления, ставит машины, проводит воду из Москва-реки, кладет еще и до сих пор существующую каменную трубу для паровиков и заменяет в производстве ручную тяжелую работу машинной; и это тогда, когда во всей России только несколько фабрик чуть-чуть не наперечет приводились в движение паровыми машинами, не говоря уже о том, что в кожевенном деле подобное нововведение было решительно невероятным явлением.

На это были потрачены все накопления и взят кредит, но хозяин был в расцвете предпринимательской карьеры и уверенно рассчитывал на свои силы. Он просчитал все риски, когда вкладывал деньги в производство, но не мог просчитать вероятность своего внезапного ухода из жизни во время эпидемии.

После траурной церемонии вдова Наталия Ивановна и три ее взрослых сына собрались, чтобы ревизовать дела фирмы. Оказалось, что касса была пуста, за предприятием числился большой долг, поскольку огромные деньги — 100 тысяч рублей — были вложены в покупку в Бельгии паровой машины и в полное переоборудование завода. Правнук Юрий Бахрушин охарактеризовал плачевную ситуацию так:

Тщательные подсчеты выяснили, что долги прадеда, сделанные им ради удовлетворения своих промышленных фантазий, во много раз превышают стоимость всего движимого и недвижимого имущества семьи. Положение создалось критическое.

Ключевым стал момент, когда выяснилось, что модернизацию предприятия А. Ф. Бахрушин провел, заняв крупные суммы под векселя, и долги превышали стоимость имущества семьи.

Доброжелатели советовали Наталии Ивановне не принимать наследство, а продать производство вместе с неподъемным долгом.

Однако вдова и три ее сына — 29-летний Петр, 25-летний Александр и 16-летний Василий — решили, что отказаться от фамильного завода значило бы опорочить память покойного Алексея Федоровича. Потому было решено договариваться с кредиторами об отсрочке платежей и поставить целью погашение долгов. И тут Наталия Ивановна проявила железный характер, став не только формально, но и фактически руководителем семейной фирмы. Наталия Бахрушина наследовала после смерти мужа уже действовавшее предприятие. Ее разрыв с традиционной практикой, согласно которой женщина включена исключительно в домашнюю сферу, не был явственным, поскольку ряд важных функций в менеджменте взяли на себя взрослые сыновья (в документах указывалось, что на фабрике «мастер — сам хозяин», роль которого исполнял старший сын Петр).

Сохранилось сделанное правнуком Юрием описание ее изображения на старинном портрете:

В темном повойнике, с богатой турецкой шалью на плечах, она пристально глядит из своей тяжелой рамы. Тонкие губы решительно и крепко сжаты. Видимо, это была женщина кипучей энергии, решительная и волевая, но жестокости и бессердечия в чертах ее лица не видно.