Купеческий сын и живые мертвецы (СИ)

Котофей с возмущенным мявом отпрыгнул вбок, но Иванушка этого даже не заметил.

Глава 4. Тайна Иванушки

1

Митрофан Кузьмич понял уже, что ему не дождаться своего сынка-недотепу. Тот на своей голубятне опять позабыл про все на свете. Да и сам купец первой гильдии уже не столько молился на гробе своего отца в фамильном склепе, сколько отвлекался на мысли мирские и суетные.

Впрочем, а не для того ли, чтобы именно эти мысли привести в порядок, он и пришел сюда? Ведь надо было что-то решать насчет привлечения к делу племянника Валерьяна. И, в зависимости от принятого решения, переписывать или не переписывать свою духовную.

— Все мы под Богом ходим, — пробормотал Митрофан Кузьмич.

И в пустом склепе его тихие слова гулко отразились от каменных стен, так что самому купцу показались чуть ли не оглушительными. Ему даже почудилось, что от его слов слегка вздрогнула дверь, которую он запер, заходя в погребальницу — чтобы никто не мог ему здесь помешать и отвлечь его. Иванушка — тот постучал бы, да. И в первый момент Митрофан Кузьмич даже решил: сынок его все-таки явился и хочет, чтобы его впустили. Но — нет: Иван так робко стучать не стал бы. Кто-то словно бы кончиками пальцев коснулся двери снаружи и провел по ней. Иван же вмазал бы по двери всем кулачищем — деликатностью манер он не отличался.

«Может, это Валерьян?» — подумал Митрофан Кузьмич.

Его племянник в последние дни держал себя с ним как-то странно, н5понятно. Причем наметилась эта странность сразу после того, как Митрофан Кузьмич намекнул сыну своей сестры, что хочет сделать его своим первым помощником и доверенным лицом по купеческому делу. Но Валерьян, который до этого усердно ему помогал и должен был бы, по всем вероятиям, такому развитию событий обрадоваться, выказал в ответ что-то вроде смущенного недоумения. И с тех пор избегал встречаться со своим дядей глазами. А если тот пытался навести разговор на вопрос о будущности племянника, Валерьян быстро и ловко от этой темы уходил.

Но сейчас он, пожалуй что, мог решить: пора откровенно обсудить всё с дядей с глазу на глаз. А какое место подошло бы для такого обсуждения лучше, чем это? И Митрофан Кузьмич сделал уже два шага к двери склепа — проверить, не стоит ли за ней его племянник. Но тут же и застыл на месте, словно его обухом оглоушили. И не потому вовсе, что понял: Валерьян не мог ничего знать о том, куда он, Митрофан Алтынов, сегодня отправился.

Гроб с телом его отца, Кузьмы Петровича Алтынова, стоял на невысоком постаменте возле стены склепа — упрятанный в гранитный саркофаг. Может, конечно, и нехорошо это было, что он оставил его поверх земли, но — не мог Митрофан Кузьмич себя заставить отца закопать. Положить его в здешнюю торфянистую грязь, к червям и личинкам. А так — он тешил себя иллюзией, что отец все еще рядом с ним. В буквальном смысле — рядом: всего в нескольких вершках от него, хоть и упрятан в дубовый гроб и гранитный футляр поверх него.

И вот теперь внутри этого дубово-гранитного вместилища что-то явственно зашевелилось — как если бы там переместился с места на место джутовый мешок с грецкими орехами.

Митрофан Кузьмич вздрогнул, словно ему попала за ворот летнего сюртука тающая сосулька. И ощутил, как грудь его сдавило. Медленно, отказываясь верить себе, он повернулся к гранитному саркофагу, сделал к нему шаг. А на втором шаге застыл, уже занеся над полом ногу. И при этом будто со стороны увидел себя: мужчину в добротном летнем костюме, с аккуратно подстриженными волосами и светлой бородкой — и со сведенным судорогой ужаса лицом.

— Он всё-таки вернулся... — На сей раз Митрофан Кузьмич говорил громко, в полный голос. — Решил спросить с меня за всё — и это через столько-то лет!..

2

Зина Тихомирова, черноглазая поповская дочка, продолжала взмахивать руками на колокольне. Но Иванушка видел её теперь лишь краешком глаза. Всё его внимание приковали к себе кованые чугунные ворота погоста, примыкавшему к самому Духову лесу.

Губернская улица, что выводила почти к самым кладбищенским воротам, казалась тихой и безлюдной. А сами ворота были закрыты. Как и маленькая калитка рядом с ними, через которую всегда и проходила Зина — верила, дурочка, во всякие там приметы. Будто бы ворота предназначаются для мертвых, и невместно живым через них ходить. Хотя калитку она за собой сегодня хоть и закрыла, но явно не заперла: чугунную дверку всё время колыхало в створе вперед-назад.

И купеческий сын быстро уразумел: колыхал калитку отнюдь не ветер! Серые силуэты, казавшиеся издалека несуразно тощими и какими-то дергаными, налегали на нее — и почти что её выдавили. Вот только Иванушка ясно помнил: церковная калитка открывалась не наружу, а внутрь. И эти серые, вместо того, чтобы пытаться сорвать ее с петель, могли бы просто-напросто потянуть за ее ручку. Однако их подобная мысль отчего-то не посещала.