Купель дьявола

Ты воровка, Катерина Мстиславовна. Сначала ты украла картину. Теперь ты хочешь украсть любовь этих детей. Не приложив к этому никаких усилий. Жека никогда бы так не поступила… Не слишком утешительные мысли. Зато честные.

Я подоткнула малышам одеяла и тихонько выскользнула из квартиры. Марич все так же терпеливо ждал меня у подъезда.

– Вы будете пить, капитан?

– А что?

– Вопрос в том, на чьей машине мы поедем. Я собираюсь напиться, так что придется добираться до «Пирата» на вашей.

– Знаете что? Мы пойдем пешком, это ведь не так далеко. Я тоже собираюсь напиться. На пару с вами. На брудершафт…

Я загнала «Фольксваген» во двор, от греха подальше: если со снегиревской драгоценностью что-нибудь случится, легким испугом я не отделаюсь.

* * *

В аквариуме на окне по-прежнему плавали резиновая ящерица и сомнительного качества морские звезды, посетителей в два часа ночи было совсем немного, и я потащила капитана за свой любимый столик с видом на угол Пятой линии и Малого. Верхний свет был приглушен, горели лишь маленькие свечи в круглых колбах.

– С чего начнем напиваться? – подмигнул мне капитан.

– С водки. Самой дорогой.

– Тогда, может быть, коньяк?

– Водка. Только водка. Пускай мозги стекленеют, они это заслужили.

– А чем будем закусывать?

– На ваше усмотрение, капитан. Я лично пришла сюда пить, а не закусывать.

Марич оказался добропорядочным и почти лишенным пороков гражданином. К пятистам граммам водки он заказал целый поднос бутербродов.

Я подняла узкую стопку и посмотрела на капитана.

– За что будем пить? – с готовностью спросил он.

– За меня, конечно.

Мы выпили за меня, потом за него, потом за процветание моей галереи, потом за его повышение по службе и стажировку в какой-нибудь из цивилизованных стран Запада. Потом за пятнадцатый век и за конец двадцатого, потом капитан побежал за очередным графином, а когда вернулся – показался мне милым молодым человеком, в которого вполне может влюбиться милая владелица картинной галереи с большим будущим.

Разговора о Жеке мы избегали, но водочной волной меня прибило к острову, на котором остался Херри-бой. Все началось с невинного вопроса Марича о Голландии, и устоять я не смогла. Я рассказала ему о центральной части триптиха и о фотографиях, которые нащелкал Херри-бой. И о его безумной вере в свою миссию и мое предназначение.

– И вы так похожи на Деву Марию, Катя? – спросил у меня капитан.

– Во всяком случае, непорочное зачатие мне не грозит. А в остальном я полностью соответствую.

– И что вы собираетесь делать с картиной? Она ведь до сих пор, у вас…

Неужели я рассказала ему о том, что Агнесса вернула мне картину? Или я поведала ему всю эту историю гораздо раньше? Или он сам узнал об этом? Он же не просто молодой человек со строгим бобриком, а к тому же имеет еще и четыре звездочки на погонах…

– Я должна быть осторожной с вами, капитан… Я не должна забывать, кто вы на самом деле…

– Сегодня ночью можно и забыть, – успокоил меня Марич. – Никаких званий. Я просто Кирилл, а вы – просто Катя.

Вот здесь ты ошибаешься, товарищ «никаких званий»! Я совсем не просто… совсем не просто… Водка делала свое черное дело, она уверяла меня, что Кирилл отличный парень, что он вполне может заменить уехав-г шего Снегиря, что, если я объединю усилия с ним, то вполне могу противостоять железным пальцам Ж.Б. Назыркулова. После второго графина я обхамила все правоохранительные структуры и сказала Маричу, что за неделю собрала больше сведений, чем все они, вместе взятые. Что, если он сильно меня попросит, я расскажу ему о еще одном, не указанном в программке персонаже – Жаике Назыркулове.

Капитан воспользовался своим правом и сильно попросил.

Гори ты синим пламенем, Жаик.

Я выложила капитану все, что знала, и скрепила это браслетом с двумя крошечными бриллиантами в застежке. Браслет он не взял и посоветовал мне спрятать его. И самой держаться подальше от этого дела.

– Вы прямо близнецы-братья, – заметила я. – Сегодня казах сказал мне то же самое и теми же словами.

Рассуждения Марича по этому поводу я помнила смутно, а как он привел меня домой – не помнила вообще.

…Я проснулась оттого, что Катька-младшая трясла меня за плечо. Голова раскалывалась, во рту стояла Великая Сушь, а все тело казалось покрытым синяками: так отвратительно я не чувствовала себя лет пять.

– Тетя Катя, почему ты спишь на полу, а не на кровати? – спросила у меня сердобольная Катька.

– Потому что тетя Катя много работала ночью, поздно пришла и так устала, что не смогла дойти до кровати.

– Ты разве работаешь… – Катька на секунду задумалась, сдвинула белесые брови и произнесла совершенно неподъемное для нее слово:

– Проституткой?

Я была так изумлена этим неожиданным резюме, что, если бы была в состоянии, вскочила бы на ноги. Но подорванное водкой здоровье не позволяло мне сделать этого, и я так и осталась лежать на ковре.

– С чего ты взяла, девочка? – слабым голосом спросила я.

– Все, кто много работают ночью и сильно устают, – проститутки, – тоном, не терпящим возражения, заявила Катька.