Купидон с жареным луком

И вдруг встала как вкопанная, заметив знакомые следы. Это были отпечатки тех самых чоботов, с явления которых в мой милый деревенский дом все и началось! Я не могла ошибиться: насмотрелась на такие же грязные следы, пока отмывала их с пола. К тому же размерчик у обувки был редкий – сорок восьмой, наверное.

Следы незабываемых чоботов тянулись не к деревне, а от нее, значит, мой брат-участковый напрасно за меня волновался – подозрительный гражданин Соколов Пеструхино уже покинул. И сделал он это совсем недавно! Я присела и пальчиком потрогала глину. Еще не сухая! Точно, след свежий. Утренний или ночной.

– Аля, ты чего там? – Лизка, заметив, что на ее болтовню никто не реагирует, наконец оглянулась и побрела обратно ко мне. – Что тут у тебя?

У меня было много чего – большой набор противоречивых чувств: облегчение от того, что опасный «хтось» убрался подальше, опасение, что ушел он не с пустыми руками, обида, досада и вишенкой на этом слоеном торте – жгучее любопытство.

– Ого! – Лизка оценила размер наследивших чоботов. – В этой деревне живут великаны? Знаешь, мне всегда нравились мужчины баскетбольного роста!

– Тебе нравятся мужчины любого роста, – напомнила я, разгибаясь и оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь подсказки.

Что мне делать? Неужели оставить все, как есть – пусть Соколова и пропавший шишак ищут те, кому положено, как сказал Митяй?

– Тут ты права, – согласилась Лизка и загрустила. – Габариты мужика не так важны, был бы человек хороший, да где ж его найти…

Мы обе понимали, что именно эти затянувшиеся поиски, а вовсе не тоска по пасторальным видам и натуральным продуктам привели подругу ко мне в деревню. Однако и тут хорошие мужики не валялись ни на дороге, ни на обочине, как созревающие тыковки, дожидаясь Лизкиного внимания.

– А хочешь, я свожу тебя в деревенский клуб? – предложила я.

И прозвучало это как бы в развитие темы поиска хороших мужиков – клуб-то место приличное, хотя на самом деле я решила не оставлять на произвол судьбы фамильный шишак Буряковых. Ведь завклубом Епифанов, которого упоминал Митяй, знает об этом уборе больше других и сможет мне о нем рассказать.

Нелепо же пускаться на поиски того, о чем имеешь смутное представление, правда? Хотя это в традициях устного народного творчества: ходил же там кто-то «туда, не знаю куда», чтобы добыть «то, не знаю что»…

– В клу-у-уб? Какая прелесть! – Лизка забила в ладоши, звеня браслетами «Пандора» на запястьях. – А он какой – ночной?

– Дневной, – осадила я ее. – И иногда вечерний. Но я давно там не бывала, так что не знаю программы мероприятий.

– Ничего, разберемся на месте! – не стушевалась моя боевая подруга.

Мы повернули назад, к дому, и по пути обсудили животрепещущий, по мнению Лизки, вопрос: как ей одеться в вечерне-дневной деревенский клуб. Этот оригинальный формат подруге был незнаком, у нее только опыт походов в городские ночные клубы имелся.

– Я привезла одно вечернее платье, два коктейльных и три как бы кэжуал, но модненьких, в них можно в гости, – на ходу загибала пальцы Лизка. – Мы же сходим к кому-нибудь в гости?

– Обязательно, – пообещала я. – К моей тетке Вере, например, матери Митяя, с которым ты уже знакома…

– Ага! – Лизка грозно улыбнулась, и я мимолетно посочувствовала Митяю. – Туда я надену синее в ромашках, оно с виду скромное, но та-ак подчеркивает бюст… А в клуб что? Туда же ходят принаряженными?

– Не то слово, – подтвердила я. – Одна бабушка ходила в этот клуб в жемчужном головном уборе, доставшемся ей от предков.

Я решила, что какой-то минимум вводной информации подруге не повредит, иначе она потом будет встревать в мой разговор с Епифановым.

– В кокошнике, что ли? – Лизка поставила ладони домиком, накрыла ими свою голову и вопросительно поморгала.

– Типа того. – Я опустила ее рукотворный домик ниже – на лоб. – Вот тут такие шишки встык, как грибы на пеньке, а сверху платочек.

– А жемчуг где?

– Как раз в шишках, они из него и сделаны.

– Супер! Я хочу это видеть!

– Я тоже, – я не удержалась от вздоха. – К сожалению, эта роскошная вещь совсем недавно пропала, предположительно была украдена, но это большой секрет.

– Блин! – Лизка расстроилась. – Надо было мне раньше приехать…

Мы вернулись домой, пообедали и стали собираться в клуб.

Субботним вечером в клубе были танцы. Вернее, не в самом клубе, а возле него.

На асфальтированный пятачок у входа в одноэтажное здание, культурную миссию которого акцентировали две низенькие и толстенькие, как бочонки, псевдогреческие колонны по обе стороны двойных дверей, вынесли стол и стул. На столе помещался бумбокс с колонками, на стуле сидел длинноволосый юноша, управляющий работой аудиоцентра.

Юноша откровенно скучал: ранним вечером на импровизированном танцполе толпились возрастные граждане, преимущественно старушки-веселушки, и музыка для них звучала соответствующая.