Купидон с жареным луком

За ней, блестя глазами и пламенея щеками, вкатился Митяй.

Тетка Вера присмотрелась к сыну и разулыбалась:

– Митяйчик, Лизонька, еще по рюмочке? Или чайку? У меня и пирог с вишнями…

– Надеюсь, ты не посрамила честь городских женщин? – улучив момент, строгим шепотом поинтересовалась я у Лизки. – Учти: это деревня, тебе тут все косточки перемоют, так что веди себя достойно.

– Не учи меня жить, лучше помоги материально! – отмахнулась подружка.

И я отстала от нее. В самом деле, Лизка взрослая женщина, должна понимать, что творит.

Возвращались мы от тетки Веры, по деревенским меркам, поздно: уже и куры третий сон смотрели, и собаки спали, не тявкали. Было прохладно – не июль месяц, Лизка поеживалась, но вид имела довольный, даже мечтательный.

– А завтра что будет? – спросила она, когда мы подошли к моему двору.

– Воскресенье.

– Да я не об этом! Какая у нас культурная программа на второй выходной? Имей в виду, я от тебя в город только вечером уеду.

– Вот, кстати! Машину-то во двор загони! – спохватилась я и пошла открывать ворота, чтобы впустить сиротеющую под забором «лягушонку-коробчонку».

Организовав безопасную ночевку щегольской машинке, я снова заперла ворота и калитку, закрыла ставни и входную дверь. Постелив подружке на диване в большой комнате, я наконец ответила на ее вопрос:

– А завтра можем сходить к святому источнику, это главная местная достопримечательность.

– Это тот источник, который желания исполняет? – оживилась Лизка и начала загибать пальцы, явно мысленно составляя список.

– Только одно, самое заветное, – окоротила я ее. – Так что ты определись, пожалуйста, к утру.

– К которому часу?

– Часиков в восемь проснемся, позавтракаем и пойдем…

– Постараюсь успеть.

Я только хмыкнула. Видать, немало у моей подружки заветных желаний, если на их сортировку и ранжирование может понадобиться столько времени – вся ночь до утра!

– Спокойной ночи. – Я дождалась, пока Лизка ляжет, выключила свет в большой комнате и пошла в маленькую.

– И не забудь, что ты обещала познакомить меня с Семеном Буряковым, – донеслось мне вслед сквозь длинный зевок.

Я только брови подняла. Еще и с Семеном? Да, до восьми утра Лизка может и не управиться…

Утро у меня началось не в восемь часов, а раньше – с крика, хоть и не петушиного.

– Ля-ась! Ля-аська! Лясь, Лясь, Лясь! – птичкой певчей разливался на улице Митяй, которого запертые по его же требованию замки и засовы лишили возможности, как обычно, запросто войти во двор.

Торопясь угомонить крикуна, я босиком прошлепала на крыльцо и сердито поинтересовалась:

– Чего ты орешь, нам спать не даешь?

– Какое – спать? – искренне удивился Митяй. – Восьмой час уже! Маманя кашу с яблоками сварила, прислала вам на завтрак с маслом и медом.

– Это меняет дело, – согласилась я и, сунув ноги в галоши, снизошла до незваного гостя.

Митяй – лицо чисто выбрито, влажные волосы гладко причесаны, на устах неуверенная улыбка, в глазах шальной блеск – топтался у калитки с большим матерчатым свертком в охапку. Я оценила, как тетка Вера нагрузила его, и проявила проницательность:

– Ты тоже будешь с нами завтракать?

Митяй закивал.

– Тише ты, прическа развалится, – остановила его я. – Ну, заходи, только не шуми, Лизка спит еще.

– А где… – Митяй зарумянился.

– Где спит? Ты еще спроси – с кем, – фыркнула я. – Так я тебя и посвятила в подробности интимной жизни подруги! На кухню проходи, кофе сварим – спящая красавица сама очнется.

– Я уже не сплю и буду через минуточку! – кокетливо доложила красавица из большой комнаты. – Сейчас только перышки почищу…

– Утренняя чистка перышек – от десяти минут до полутора часов, – просветила я Митяя, чтобы он не рассчитывал на скорую встречу.

Мне доводилось вместе с Лизкой ездить в командировки и на отдых, так что ее регламент я знаю.

– Надеюсь, сейчас будет лайт-версия. Ну, разворачивай свою торбу, что там у тебя?

Просторное льняное полотенце, как оказалось, содержало в себе не только заявленные кашу, масло и мед в горшочках, но и приличный шмат сала, полдюжины крупных вареных яиц, краюху ноздреватого домашнего хлеба, огурцы – отдельно соленые и свежие, розовую луковицу и головку чеснока.

– Странно, что борща нет, – пробормотала я, прикидывая, не отправила ли тетка Вера к нам Митяя на целый день.

Уж больно много харчей он с собой прихватил. Может, не планирует ограничиваться завтраком? Не то чтобы я была против общества двоюродного брата… Меня просто несколько тревожило скоростное развитие их с подружкой романа. То есть за Лизку я особо не волновалась, она стрессоустойчивая. А вот Митяй и обжечься может, и я буду чувствовать себя виноватой…

– А вот и я!

Митяй вскочил и просиял. Лизка красиво выгнулась в дверном проеме – вписалась в него, как в раму картины. Жаль, померли Рубенс с Кустодиевым, такая натура пропадает!

Лизка – пышная, розовая, румяная, с небрежной французской косой и манящей улыбкой. Красное платье, сверху открытое – мраморно белеют красивые плечи, а снизу подол растекается, огненными языками лижет пол… Эх, а полы-то я нынче не вымыла.

– Здравствуйте, Лизавета Николавна!

– Доброе утро и вам, Дмитрий Палыч!