Купидон с жареным луком

– Привет, – сказала я ей, осторожно вытягивая из кармана твердокаменное печенье имени Виктора Игнатьевича Епифанова, спрятанное после неудачной попытки съесть это лакомство.

Разумеется, я его прикарманила не от жадности, а из деликатности: чтобы завклубом не смутила явная несъедобность его угощения.

Белка преуспела больше, чем я. Деревянное печенье она грызла радостно и шумно, напоминая в процессе миниатюрный токарный станок. Я с удовольствием наблюдала за зверьком, устроившимся с добычей прямо у моих ног, пока внимание не переключилось с белочки на зайчика – солнечного, очень маленького, но яркого.

Я наклонилась, рассматривая его, и испуганная моим движением белка метнулась в сторону, не забыв недоеденное печенье. Я протянула руку и подняла с земли сверкающее белое зерно. Это была жемчужина.

– А орешки непростые, их скорлупки золотые, ядра чистый изумруд, – пробормотала я, ассоциативно поискав глазами белочку.

Она уже сидела на дереве, дотачивала печеньку и косилась неодобрительно. Но, кроме белочки, на меня, кажется, никто не смотрел. Я опустилась на корточки и пару раз обошла лавочку в низком присяде, внимательно рассматривая землю, покрытую редкой бурой травой и первыми опавшими листьями. Я даже поворошила их и заглянула под лавку, но нашла только пару окурков.

– А что это ты тут делаешь? – с интересом спросил знакомый голос.

Я подняла голову и увидела Лизку с Митяем.

– Смотри, что я нашла! – Не ответив подруге, я встала и показала брату жемчужину.

– Так.

Митяй сразу сделался серьезен. Он не дурак и хорошо соображает.

– Где?

– Тут. – Я показала, где лежала моя находка.

– А следы ты уже все затоптала, конечно, – вздохнул Митяй и, поддернув брюки, опустился на корточки, совсем как я минутой ранее.

– Отойдем. – Я потянула в сторону Лизку, удивленно наблюдающую за физкультурными упражнениями своего кавалера.

Митяй покачался на корточках, вертя туда-сюда головой, немного постоял в традиционной позе йогов «собака мордой вниз», поднялся, отошел, опять присел, снова встал и, согнувшись, пошел в сторону часовни…

Нет, мимо нее…

Мимо ларька с сувенирами и будки с кофе и пирожками…

К автобусу! Он скрылся за ним, некоторое время отсутствовал, потом опять появился и уже нормально, не загибаясь кренделем и не виляя, пошел к нам по прямой.

Мы с Лизкой так и стояли, не решаясь сесть на лавочку.

– Ну, что? – спросила я, когда участковый приблизился.

– Ну, все. – Митяй развел руками. – На стоянке следы теряются, там с утра уже восемь автобусов и пятнадцать автомобилей было.

– Откуда знаешь? Ты это понял по следам?! – Деревенский участковый разом вырос в моих глазах.

– Ты в уме? – Митяй покрутил у виска пальцем и снова сделался обычного невпечатляющего размера. – Мне Лариска-буфетчица сказала, она считает трафик и в тетрадочку все записывает, у нее выручка от количества туристов зависит, и маркетолог ей велел…

– Но ты сказал, что там следы теряются. Значит, здесь они есть?

– Отпечатки обуви. – Митяй присел и ткнул пальцем в землю. – Видишь? Судя по размеру – мужские…

– Судя по фасону – тоже, – подключилась Лизка. – Размер сорок три – сорок четыре, небольшой скошенный каблук, узкий, немного приподнятый нос… И вот тут за каблуком, когда он в землю вмялся, как бы скобочка отпечаталась, видите?

– Ну?

– По-моему, это шпора.

Мы с Митяем переглянулись. Участковый снова потянулся пальцем к виску, но вовремя остановился и кашлянул:

– Гхм… Фантазируете, Лизавета Николавна? У нас тут шпоры уже лет двести никто не носит. С войны с Наполеоном, я думаю.

– У вас-то да, но что вы в этом понимаете? Монки, мокасины, топ-сайдеры, лоферы, дерби, оксфорды, броги, бланчеры – вам хоть что-то эти слова говорят? – с полоборота завелась Лизка.

– Все это виды модной мужской обуви, – ответила я за Митяя.

Он же не ведет колонок в модных журналах и не читает их, думаю, даже не подозревает об их существовании. А вот я эти колонки пишу, а Лизка мне рекламу подгоняет, неформатную для серьезного делового издания. Обувной салон «Мачо» – постоянный клиент «Трендов-брендов».

– Ну, ты-то понимаешь? – Подружка переключилась на меня. – Мужская обувь с заклепками, цепями, шпорами – ну? Что это?

– Это казаки, – уверенно сказала я.

– Красные или белые? – съязвил обиженный участковый.

– Думаю, черные, скорее всего, из натуральной кожи, – ответила Лизка строго по существу. – Интересненько… Нетипичная обувь для деревни. Казаки носят рокеры, байкеры и импозантные мужчины, которые не боятся привлекать к себе повышенное внимание…

– Но не факт, что между казаками и жемчужиной есть какая-то связь, – напомнила я.

– Не факт, – согласилась Лизка.

– Не факт, что она есть даже между этой жемчужиной и пропавшим шишаком, – добавил Митяй и жарко подышал на перламутровое зерно, а потом потер его о свою фланелевую рубашку. – Но я все-таки отдам ее на экспертизу.

– И обязательно расскажешь мне о ее результатах, – поспешила условиться я, потому что мне не хотелось просто так отдавать свою находку участковому. – Все-таки это я ее обнаружила.