Купидон

─ Ой, Тусь! Я тебя не понимаю! Ну, чё ты смотришь букой? Ты, даже не представляешь, насколько убывает проблем после эпиляции.

Похоже, вместе с. прости, Господи!.. волосами, у меня и выдержки поубавилось.

─ Нет, ну ты издеваешься?! Ты могла, хотя бы предупредить?! Это же тихий ужас!!!

─ Правда? Ну, ты молоток! Я то в первый раз орала как свинья на скотобойне! Девчонки потом рассказывали, что самых слабонервных просто вынесло из здания!

─ Я не про болезненность самой процедуры, я про то, как потом все ЭТО выглядит! Меня ж как будто стадо ос жевало!

─ Стая. — Вклинилась она, без малейшего раскаяния в голосе.

─ Что?

─ У ос, говорю, не стадо, а стая. — Сама невозмутимость. Прям завидую.

─ Да хоть семья! Не суть важно. А важно то, что выглядит это ужасно!

─ Это у них просто зеркало неудачно расположено. Сама уже замечала. Да и освещение хромает. Это все мелочи, главное — мужикам нравится!

─ Да какому извращенцу это может понравиться?! Мне же не десять лет, в самом деле. Это, просто, противоестественно.

─ Зато эстетично. Привыкнешь, потом уже не сможешь иначе. А на счет извращенцев… тогда они все поголовно. По крайней мере у меня ни одного недовольного не было…

─ Да, что возьмешь с твоих гламурных уродов. — Я похолодела, боясь обернуться, Олька стушевалась, а Антонов, как ни в чем не бывало, присел на соседний стульчик, и успокаивающе похлопал меня по плечу. — А ты, Ерофеева не переживай. Человеческое тело имеет одно свойство, полезное или нет это спорно, но оно очень быстро возвращает назад все ранее сбритое.

─ Так то ж сбритое, — Выдавила я, уже не боясь покраснеть. Просто, сильнее было невозможно. — А это… не совсем.

─ Все равно отрастут. — Меня аж скукожило. Господи, ЧТО я обсуждаю?! И с КЕМ?! — Ладно, поехали, Борисыч вызывает.

Обняв на прощание слегка растерянную подругу, и поблагодарив за незабываемый подарок, последовала за напарником. Остановившись у машины, он окинул меня странным взглядом и заявил.

─ Ты сегодня выглядишь на удивление… прилично. Только шапка все портит. — и стянул ее с моей головы. Ну и напрасно…

─ На причесывания времени не было. — Стала оправдываться я пытаясь пригладить свой стог.

─ Да. — Обреченно вздохнул ценитель прекрасного, натягивая шапку обратно. — Что с тебя возьмешь? Одно слово: Ерофеева.

* * *

К шефу мы поехали не сразу, заскочив по дороге в продовольственный магазин, где Антонов явно готовился к месячной осаде. Никак иначе, такое количество еды, скупленное им, я объяснить не могла.

─ А зачем нам, собственно, к Андрею Борисовичу понадобилось? — Спросила я, не особо рассчитывая на ответ.

─ За надом. — Ну, попробовать все же стоило.

─ Я так и подумала.

─Умнеешь на глазах.

Я как раз потянулась открыть багажник, чтобы загрузить продукты, который пер Антонов аж приседая от тяжести. Жадность фраера когда-нибудь погубит. «Но не сейчас», пришла я к выводу, глядя с какой сноровкой были размещены запасы. И в этот момент зазвонил телефон напарника, и одновременно раздался глухой хлопок. Антонов дернулся, а в следующую минуту раскатал меня по асфальту. Килограмм девяносто, не меньше. А если учесть, что приземлился он с наскока, я понимаю воздух, который трусливо и со свистом покинул мои легкие.

─ В машину, живо!

В кратчайшие сроки оккупировав салон автомобиля, мы начали от кого-то отъезжать на сумасшедшей скорости.

─ Что происходит? — Пребывая в привычном состоянии полной неосведомленности, я пыталась хоть как-то прояснить обстановку. Как обычно безуспешно.

─ Твою ж мать!.. — Сквозь зубы ругался напарник, поминутно сверяясь с показаниями зеркала заднего вида. — Все потом, Тома!

Я осторожно оглянулась. За нами, как приклеенная, гналась та самая машина, с теми самыми ребятами. Ну, которые по-поводу папки обращались.

─ Твою ж мать! — Эхом повторила я за напарником. Тот даже от дороги отвлекся, удивленно глядя на меня.

─ Так, давай договоримся, чтобы я от тебя такого больше не слышал. В следующий раз по губам получишь!

Ну ничего себе! Он меня что, воспитывать взялся?

─ Во-первых: сейчас аховая ситуация, в которой нужно дать выход негативу. А во-вторых: тебе, значит, можно, а мне — нет?

─ Именно. — подтвердил он, уверенно лавируя на узких улочках. — Приличная девушка, не должна ругаться матом. Это прерогатива грубых, неотесанных мужиков.

Я во все глаза смотрела на напарника и не узнавала. Во, моралист, тоже нашелся!

─ В таком случае, ты самый грубый и неотесанный, из всех, кого я встречала! — Решила я его уесть.

─ Ах, Тома, ключевым словом в моем высказывании было «мужик».

Ну, с этим не поспоришь. Что есть то есть…

─ А кто тебе сказал что я приличная? Я, промежду прочим: пью, с мужиками сплю, дебоширю и грублю начальству!

─ Ну, положим, пьешь и дебоширишь ты, по приказу все того же начальства. То, что ты себе там обычно мурлычешь и не грубость вовсе, а конструктивная критика. А вот про мужиков я не понял…  — Многозначительно протянул он.

Вообще-то это я для рифмы и, так сказать, комплекта, взяла…

─ Эм… А как же в церкви! — Выкрутилась, типа, ага.