Купленная. Доминация

Последовавшие за словами Стрельникова-старшего просто безумные для моего слуха "междометия" японской речи вызвали у меня едва не болезненный рефлекс поморщиться со страстным желанием приглушить на колонках звук. Смысл делать его таким громким, если все равно ни черта не понимаешь. Хотя, насколько мне известно, кое-что отец должен был понимать, при чем не так уж и мало.

Самое занятное, пусть и вполне предсказуемое, он продолжал делать вид будто меня не видит буквально в упор, сосредоточив все свое внимание на большом мониторе, подвешенном с левой от него стороны в трех метрах от его рабочего стола. Поэтому наглеть, лезть на рожон дальше, чем уже есть, и еще больше усугубляя для себя ситуацию, я, естественно, не стал. Дошел только до границы главной рабочей зоны кабинета и примостил свой зад в одно из кожаных кресел прямо напротив самого главного и никем неоспоримого владельца сих угодий.

Могу и подождать, и даже молча. Мне не в первой, если что. К тому же вникать в смысл беседы, где мне понятна лишь одна сторона, сейчас было бы бессмысленно. Боюсь, я сегодня слишком оторван от рабочих проблем, поэтому и не сумел долго просидеть в собственном отделе, решив покончить с этой навязчивой одержимостью одним махом. То есть, прямым разговором с глазу на глаз с главным виновником моего душевного расстройства. Иначе заказывать новую мебель придется не только для моей квартиры.

Честно говоря, уже и не помню, что вчера творил после допитых мною бутылок рома и водки (какие-то даже малые подробности вспоминать бессмысленно, там уже провал полный, без единого шанса на восстановление). Разгребать следы своих неадекватных по жуткой пьяни действий пришлось уже утром. И помощь там требовалась не от одной вроде как всемогущей Кариночки, а, как минимум, от целой бригады профессиональных клинеров. Слава богу, что я не добрался вчера до своего гардероба, иначе, не представляю, в чем бы сейчас сидел перед собственным отцом, в свою очередь упакованного с иголочки в серо-зеленую тройку от Бриони.

Очнулся я из легкой прострации, когда голос генерального произнес четкое "сайонара" и получил на него такие же от своих японских коллег.

— И какого черта ты не в Куршавеле, а в моем кабинете? Это какая-то идиотская шутка, особенно после той пламенной речи, в которой ты так страстно изливался на счет права на свою долю развлечений и отдыха? — он переключился на меня сразу же, не отходя от кассы, но так и не посмотрев в мою сторону, пока не вытащил из уха наушник и не закрыл на своем компьютере уже ненужные для онлайн-связи программы.

— Я думал, ты знаешь причину, по которой я так и не улетел?

Глеб Стрельников наконец-то перевел на меня свой грузный, а, значит, крайне недовольный взгляд, в первую очередь скользнув им по моей перевязанной руке.

— Что-то мне подсказывает, допытываться об истинной причине твоего необъяснимого поведения в лифте отеля будет напрасной тратой моего времени. Если ты, конечно, не соизволишь сам все рассказать без излишних прикрас и не имеющих к этой истории никакого прямого отношения деталей.

— Ты прав… — я приподнял правую руку с подлокотника тоже на нее посмотрев вроде как очень внимательным взглядом и даже попытался сжать пальцы в кулак, дабы проверить степень своего реального плачевного состояния. Боль отозвалась мгновенно, вынудив меня поморщиться и вернуть свою многострадальную кисть на исходную позицию. — Я и сам не все четко помню. Видимо, почудилось, будто кто-то пытался на меня выпрыгнуть из зеркала.

Отец очень сдержанно отвернулся, скользнув тяжелым взором в сторону и слегка приподняв брови, что означало — имел он виду подобный вид моего дурацкого объяснения и слушать дальше нечто близкое к данному репертуару он определенно не собирается.

— Я же сказал, что не помню. Видимо, произошел какой-то психический выброс. Очнулся уже после того, как долбанул по зеркалу во второй раз.

— Почему рукой, а не головой? Может тогда бы там что-нибудь встало на свое место?

— Сам задаюсь данным вопросом уже вторые сутки. Но, судя по всему, не судьба.

— И ты с таким пофигизмом мне это рассказываешь? Вообще-то такое поведение считается далеко не нормальным. Часто с тобой начали происходить подобные провалы?

А тут все как обычно, либо солги, либо приукрась часть правды почти правдивыми моментами. Но, боюсь, данный номер с отцом не прокатит. Он как та собака-ищейка, натасканная на наркотики, разве что в его случае — это ложь или правда. И сколько бы я не пытался за всю свою жизнь разгадать эту чудо-загадку, я так и не смог понять, как у него это получается.