Купленная. Доминация

— Зря ты так. Я, между прочим, чист как стеклышко. Да, перегаром прет сильным, не отрицаю. Но в остальном, прекрасно соображаю и о чем говорю, и, соответственно, чего хочу. И это не розыгрыш. У меня реально снесло на твою шатенку голову, и я не могу успокоиться уже второй день подряд (а вот тут, пардоньте, соврал, надеюсь, не сильно заметно). Хочу ее просто до трясучки, аж скулы сводит…

— В этом месте советую угомонить своего раздухарившегося ослика. Продолжать не стоит для твоего же блага. — пока что это было сказано относительно спокойным и почти холодным голосом. Для неугомонной надежды этого, как оказалось, хватило с лихвой.

— Да ладно, пап. Как будто она у тебя такая первая. Она же тебе надоест уже через несколько месяцев, а может и намного раньше. Ты их в свое время столько перебрал… наверное, сам со счету давно сбился. Сделай хоть раз для меня столь щедрый подарок. Я же так редко тебя о чем-то подобном прошу. И то, не сколько прошу, а выбиваю разрешение сделать все так, как хочется именно мне.

— Это все? Больше никаких подпунктов не прилагается? — что-то мне не понравились ни его расслабленный тон, ни вид, с какими он мне ответил. По ходу, он так и не воспринял мои слова всерьез, продолжая списывать мое неадекватное поведение то ли на тяжелое похмелье, то ли на побочный эффект транквилизаторов.

— Учитывая, сколько я успел за вчера накосячить? — я отрицательно качнул головой, готовясь принять позицию того самого упрямого ослика, которого теперь хрена с два сдвинешь с места без помощи эвакуатора. — Я знаю, как со стороны выглядит такая просьба. И до сей поры я никогда не смотрел ни в сторону твоих женщин, ни других особо дорогих твоему сердцу личных вещей. Увы, но в этот раз я ничего не могу с собой поделать. Эта блажь сводит меня едва не с ума, при чем до такой степени, что я рискнул ввалиться в твой кабинет буквально нахрапом. Наверное, понадеялся на твою мужскую солидарность. Все-таки я твой сын, как ни крути. Должен же ты однажды встать и на мою сторону.

Я все-таки решил заткнуться, иначе буду изливать свою неугомонную душу до второго пришествия, или пока не отсохнет язык. Да и не нравилось мне, как отец смотрел на меня все это время, не перебивая и явно что-то прокручивая между своих шестеренок, перед тем как вывалить на мою частично отбитую голову свой окончательный вердикт.

— Насколько я помню, ты как-то попытался выпросить у меня где-то лет десять назад купленный мною Хаммер последней на тот момент модели. Надеюсь, ты еще помнишь, что я тебе ответил на твою почти такую же бредовую просьбу?

Еще бы. Такое хрен забудешь даже в глубокой старости при прогрессирующем Альцгеймере и полном маразме.

— Не слово в слово, но да. Если я так сильно чего-то хочу, то должен для этого выложиться в реальных действиях. Доказать, в первую очередь себе самому, что могу и способен заработать нужную мне вещь собственными силами, имеющимися способностями и хоть каким-то подобием проделанной для достижения цели работы.

— И что ты тогда после этого сделал?

— Устроился на стажировку в твою компанию. Правда свой первый Хаммер купил только через три года, еще и в рассрочку, но факт остается фактом.

— Так и в чем же проблема на этот раз?

— В том, что твоя девушка — не Хаммер. Второй такой модели, более усовершенствованной или иной "расцветки", едва ли где купишь. Про найдешь можно и не говорить. К тому же, тебе прекрасно известны чуть ли не все мои любовные предпочтения. Я редко когда могу всерьез так на кого-то запасть. В прочем, как и ты. Тут у нас опять слишком много схожих заморочек. Поэтому я сейчас тайно надеюсь, что ты к этой девушке испытываешь лишь самые банальные плотские чувства и желания. Да и не в том ты возрасте, чтобы увлекаться кем-то на полном серьезе, тем более какой-то малолетней шлюшкой, годящейся тебе во внучки.

— Надеюсь, последнее было сказано тобой не с целью обидеть меня или мою девушку, только потому, что я опять отказываюсь идти тебе на встречу. — зазвеневшие в голосе отца ледяные нотки царапнули мой слух уже знакомыми для моей задницы коготками. Кстати, моя надежда тоже скукожилась под их воздействием, как ягненок под тенью надвигающегося на свою столь легкую добычу очень голодного волка.

— Только не говори, что ты встретил ее в театре или библиотеке и сразу понял, что она твоя судьба на веки вечные. — увы, но роль запуганного до смерти барашка моему враз проснувшемуся Халку пришлась не по душе.