Купленная. Доминация

Он прижал меня снова к себе, одной рукой обхватив за поверхность груди и плечи, а другой… Скользнув по моему лобку и дальше, по горячей промежности, пока не уперся пальцами в самую мокрую часть трусиков. В тот момент меня буквально затрясло, и я бы точно упала, не держи он меня тогда так крепко, будто санитар, доктор, тюремщик или инквизитор, удерживающий изводимую бесами ведьму в самой крепкой в мире клетке своих смертельных объятий. Он лишь слегка надавил и легким массирующим трением провел по гиперчувствительным, опухшим и до боли возбужденным точкам моей мгновенно отреагировавшей на него киски, и я так и не смогла сдержаться. В таком состоянии это в принципе нереально.

Протяжно взвыла, задрожав всем телом и дурея еще сильней, одновременно и выгибаясь, и еще плотнее прижимаясь к своему палачу, не понимая, чем же меня больше всего сейчас сводит с ума. Его заговаривающим голосом, его бесстыдной лаской или ощущением его самого моей обнаженной спиной, затылком и ягодицами?

— Я знаю… Ты уже этого жаждешь… Мечтаешь, чтобы я тебя вые*ал прямо сейчас и сию секунду. Это все, о чем ты вообще способна думать и хотеть — о моем члене в тебе… — он реально решил свести меня с ума, поскольку озвучивал мои мысли без какого-либо усилия, а я лишалась остатков здравого рассудка уже окончательно. Потому что, действительно, не могла ни о чем другом думать, как об остервенелом желании насесть на его эрегированный фаллос и окончательно свихнуться, когда он растянет меня изнутри и наполнит чистейшим экстазом нашего долгожданного плотского соития. — Не хотелось бы тебя разочаровывать, но… Я, по сути, еще и не начинал своих пыток. И это даже еще не прелюдия…

Истинный смысл его слов дойдет до меня не сразу, а чуть позже, когда меня слегка протрезвят и на несколько минут спустят на грешную землю. И то, это продлится недолго. Ровно столько, сколько Глебу понадобиться, чтобы зафиксировать мое тело на одном из тематических станков своей пыточной комнаты. Но даже тогда ему удастся довести меня до очередного исступления, не прекращая своих изощренных манипуляций с моей немощной плотью и абсолютно безвольной под его руками сущностью.

— Бояться не воспрещается, но, обещаю, это продлится недолго. Всего несколько секунд… — и он оказался, как всегда прав.

Мои страхи хоть и были более чем обоснованными, но мое доверие к мужчине превзошло все мои ожидания. Даже когда он укладывал меня на горизонтальную "дыбу" (обтянутую кожей лежанку с отдельными под ноги выступами в виде лайт-версии испанских сапог), помогая выбрать самое удобное для меня положение, даже тогда он умудрился возбудить меня до несдержанной дрожи, заставив пережить очередную эйфорию неописуемо безумного наслаждения.

Видимо, ему было слишком мало просто меня привязать к этому впечатляющему орудию пыток, ему обязательно требовалось довести данный ритуал до изысканного в его представлениях совершенства. Закрепив вначале одну мою руку, вытянутую вверх и немного в сторону, как при Х-образном распятии кожаными ремнями у края стола, он не смог удержаться от "мучавшего" его соблазна "успокоить" меня своими изощренными ласками. Провести кончиками пальцев от чувствительной подмышки до самого ладошки по всему изгибу руки, потом нагнуться к моему поплывшему личику, чтобы обжечь дыханием-голосом с дразнящим поцелуем губ мою щеку у краешка задыхающегося рта. И, само собой, произнести одно из своих очередных заклятий-заговоров:

— Ты невероятно восхитительна… Самая восхитительная жертва, о которой только можно мечтать. Живи мы сейчас в средневековой Европе, так просто от меня ты бы никогда не отделалась… Моя плененная принцесса… — если он меня и хотел успокоить, то едва ли попыткой донести до моего сознания, что это всего лишь часть тематической игры.

Все-таки легкий страх продолжал меня все это время притапливать, но, скорее, являясь неотъемлемой частью всего того, что Глеб со мною вытворял. Особенно, когда по-новому раскручивал свой сумасшедший маятник изощренного подчинения. Касался губами моего лица, проникал шокирующим звучанием голоса мне под кожу и в голову, выписывая невесомым порханием кончиков пальцев по моей выгнутой шее, напряженным скулам и дрожащим губкам. Тут не то что с трудом будешь понимать, о чем тебе говорят, но и хоть как-то воспринимать саму себя во всем этом. Скорее, банально превращаясь в оголенные нервы и атакующие тебя ощущения, как и в продолжение рук, которые тебя изводили столь изысканными пытками, доводя до запредельной грани нереальных чувств. А то, что мой палач при этом никуда не спешил, намеренно растягивая самые вкусные для него моменты, лишь еще больше накаляло буквально потрескивающую вокруг нас напряженность обоюдного безумия.