Купленная. Доминация

И, да, я ее очень хорошо чувствовала, как и Глеба, как и его взгляд, восхищенно ласкающий мое распятое им же тело. А то, что вытворяли со мной его пальцы и ладони… Этот вечер я уже никогда не сумею забыть, даже если большая часть воспоминай бесследно канет в черную дыру неизбежного забвения. В любом случае останется тот неизгладимый отпечаток сильнейших эмоций и потрясения, которыми этот невероятный мужчина доведет меня до наивысшего пика чего-то во истину невозможного, совершенного и недосягаемого более никем из смертных. Может даже и Нирваны, хотя ее образ тоже невольно меркнет на фоне пережитых мною пределов.

И, ладно, если бы все это сумасшествие длилось всего несколько минут. Но в том-то и дело. Меня им изводили ЧАСАМИ, а может и целой вечностью. Наблюдая за каждой моей ответной реакцией, вычисляя самые чувствительные на мне точки и практически не прерываясь ни на одно излишнее мгновение дольше, чем это требовалось для определенной ситуации. А еще… я никогда не подозревала, каким нестерпимо эрогенным окажется мое собственное тело, причем не важно, где и в каком именно месте. Казалось, не имело значения куда меня касался Глеб и где оставлял фантомные следы своих греховных меток, я реагировала на каждое его последующее прикосновение не менее сильно, чем на предыдущее, вроде как более интимное. Будь то щиколотка, мочка уха или сверхчувствительный сосок. Меня в любом случае пронзало невыносимо сладкой негой, тут же взрывающейся феерической отдачей-вспышкой острого возбуждения во всех эрогенных уголках моей немощной плоти. И, конечно же, вырывало раз за разом из моих легких несдержанные стоны, а мое тело выгибало от страстной одержимости получить и испытать большее.

Как же я его тогда хотела, и как меня корежило и трясло. А ведь он даже не спешил касаться ни моего гладкого лобка, ни воспаленной от перевозбуждения киски. Он словно специально трогал, ласкал и дразнился невесомыми касаниями пальцев (изредка губами) только в тех местах, где вроде как и не должно было находится эрогенных связок по умолчанию. Но скажите это мне, несдержанно стонущей, поджимающей пальчики на ногах и лишенной возможности (из-за раздвинутых в стороны краев стола и зафиксированных ремнями ног) сжимать бедра. И все это под прессующим взглядом его ненасытных глаз, которым явно было мало того, за чем он все это время наблюдал, поскольку они то и дело пытались добраться до моей агонизирующей душонки. Причем постоянно и каждый раз, когда меня выгибало едва не до хруста в суставах, и когда из моего горла вырывались протяжные крики с прочими нечленораздельными звуками. А то, как он меня каждый раз "успокаивал" или, наоборот, доводил практически до отключки, нашептывая свои древние заклятия с грубыми пошлостями едва ли не внутри моего сознания… Тут уж во истину проще лишиться рассудка, чем искать в себе силы хоть как-то все это пережить или дотерпеть до конца. Да и желала ли я достичь этого самого пугающего финала?

Похоже, я сама уже не знала, чего хотела (да и хотела ли тогда хоть что-то), то ли умереть, то ли молить беспрестанными криками о пощаде. Откуда я вообще могла хотя бы просто догадываться, что человека можно буквально пытать сексуальными ласками? Тем более, когда с каждым часом Глеб усиливал свое физическое воздействие в более изощренных действиях, больше не обходя стороной мои интимные зоны, и, видимо, оставив их на закуску, чтобы нанести свой сокрушительный удар и добиться невозможного.

Моя кожа к тому времени, превратилась в одно сплошное средоточие моей эрогенной сущности. Любое к ней прикосновение мужчины заканчивалось блаженной истомой с неистовой вспышкой возбуждения в моей постоянно спускающей вагине. Казалось, его пальцы порхали не по моему бедру или нижней линии живота на границе с лобком, а посылали жгучие искры сладкой боли во все нервные окончания моей опухшей киски. И эта нега разрасталась и ширилась с его последующим скольжением или взрывалась более сильным спазмом под влажным вакуумом его рта, когда он решался провести языком по ареоле моего соска или растереть его вершину куда порочной лаской. А после того, как он добрался до моих половых губ…