Купленное время. Отсроченный кризис демократического капитализма

Вместо того чтобы наблюдать, как неолиберальная политика завершает создание валютного союза путем реформ, которые окончательно иммунизируют рынки от политических корректировок и укрепят европейскую систему государств как международную систему государства консолидации, полезно было бы напомнить себе и другим об институтах защиты национальных валют. Право на девальвацию представляет собой не что иное, как институциональное выражение уважения нациям со стороны представляющих их государств в качестве уникального экономического жизненного сообщества и «сообщества единой судьбы». Оно тормозит влияние капиталистического экспансионистского давления, равно как и давления рационализации, идущего от центра на периферию, и предлагает интересы идентичности, которые противопоставляются этому, а в мире свободной торговли крупных внутренних рынков – вытесняются в сторону популизма и национализма (реалистичная коллективная альтернатива добровольной самокоммодификации, требуемой от них рынком). Страны, имеющие возможность проводить девальвацию, могут самостоятельно решать, хотят ли они избавиться от до– или антикапиталистического наследия, как скоро и в каком направлении они хотели бы его изменить. Поэтому-то возможность девальвации и представляет собой бельмо на глазу тоталитаризма свободного рынка. Девальвация национальной валюты корректирует – грубо и только на определенное время – отношения распределения в асимметричной системе международного экономического обмена, которая, как любая капиталистическая система, функционирует по принципу кумулятивно предоставляемых преимуществ. Девальвация является довольно примитивным инструментом – справедливостью «без отделки», – но с точки зрения социальной справедливости это все же больше, чем ничего. Если страна, которая экономически либо уже больше не успевает, либо пока не хочет гнаться за таким темпом, девальвирует свою валюту, это приведет к тому, что экспортные возможности зарубежных производителей ухудшатся, а отечественных – улучшатся; тем самым повысятся возможности трудоустройства для населения страны, проводящей девальвацию, за счет лучше трудоустроенного населения других стран. Обесценивая свою валюту, страна тем самым повышает стоимость импорта, что затрудняет для ее состоятельных граждан приобретение зарубежных товаров; в то же время это способствует повышению заработной платы той категории граждан, которые от нее зависят, и не приводит к удорожанию продуктов, производимых ими, за рубежом, тем самым исчезает угроза сокращения занятости. Иными словами, возможность проведения девальвации не допускает ситуации, когда более конкурентоспособные страны принуждали бы менее конкурентоспособных к сокращению пенсий своих малообеспеченных граждан, чтобы их обеспеченные граждане могли и дальше приобретать свои БМВ по фиксированной цене у производителей более конкурентоспособных стран.

В международной экономической системе девальвация как институт работает по принципу гандикапа в таких видах спорта, как гольф или конный спорт, в которых различия между участниками настолько велики, что без уравнивания возможностей они разделились бы на тех, кто постоянно выигрывает, и тех, кто постоянно проигрывает. Чтобы слабые игроки имели возможность принять участие в соревновании, сильных игроков ставят в заведомо невыгодное положение: в гольфе это выражается в том, что слабые игроки получают дополнительное количество ударов, в конном спорте – в виде дополнительного груза, который при забеге получают потенциальные победители. В политэкономии национальных экономических обществ для этих целей служит прогрессивное налогообложение – или, по крайней мере, оно должно так использоваться[185]. В этом смысле устранение девальвации в Европейском валютном союзе является ликвидацией прогрессивного налогообложения, или же гандикапа в скачках.

Международная экономическая система, допускающая девальвацию, обходится без права вмешательства какой-либо страны или международной организации в экономические или жизненные уклады своих стран-членов. Она толерантно относится к разнообразию и благожелательно – к автономному сосуществованию, бережно координируя периферию. Она не предполагает, что ведущие страны в состоянии реформировать отстающие по своему образцу, и не требует того, чтобы последние оплачивали первым предоставление лицензии. Таким образом, отказ от евро, напоминающий в его нынешнем виде золотой стандарт 1920-х годов, может вновь привести к тому, что Поланьи обозначил как