Купол изгнанных

Но… при мысли о том, чтобы подойти первой, внутри возникал протест. При более близком рассмотрении – тоже детски-эгоистичный. Не хочу подходить первой! Не хочу навязываться! Если им надо, пусть они ко мне первые подходят! Однако, если ею действительно движет забота о подруге, такие нелепые соображения, во-первых, вообще не должны возникать, а во-вторых, уж точно не должны останавливать. А раз они останавливают, выходит, на самом деле ею движет вовсе не беспокойство о подруге… Нет, нет, она искренне переживает и беспокоится за Крис! Но, похоже, странная обида сильнее…

Рионе не нравилось, куда ведет ее копание в своих мыслях, но останавливаться она не собиралась. Лучше уж узнать о себе всю правду, чем жить в иллюзиях. А она и так слишком долго в них жила. Иллюзия прежней жизни заключалась в том, что она была уверена: благодаря папе она получит все, что пожелает. А иллюзия нынешних дней – это, собственно, сам «Коллизион», он – одна сплошная иллюзия жизни.

Итак, на самом деле ее беспокойство за подругу – это лишь прикрытие каких-то других причин, вызывающих обиду. Каких же?

Риона была настолько сосредоточена на поиске ответов, что ни внезапное снежное торнадо, ни невесть откуда взявшийся гигантский шатер нового цирка ее не слишком удивили. Но когда Крис обратилась к циркачам и рассказала, что им предстоит, внутри у Рионы появилось и стало стремительно разрастаться настойчивое, назойливое ощущение срочности. Она должна понять! Прямо сейчас! Представление, которое им предстоит, – это больше, чем обычное цирковое выступление. Это, скорее, похоже на судилище, которое определит их судьбу. И ты не можешь предстать на этом судилище с грузом на душе.

Риона стояла в толпе циркачей «Колизиона» и смотрела на подругу. Слушала, как та говорила. Замечала, как сильно та изменилась, какой отпечаток наложил на нее груз свалившейся на нее ответственности и еще больший груз взятых на себя по собственной инициативе планов освобождения цирков. Крис выглядела почти незнакомкой…

И Риона наконец поняла – вот за что ей было обидно. За очень короткое время Крис стремительно прошла огромный путь и стала другой. И сделала это одна, без нее. А Риона все топчется на месте, и тот прогресс, который у нее есть, – даже не ее заслуга; это Крис взяла ее за руку и отвела в цыганскую кибитку, это Крис освободила ее от Кабара, это Крис настояла на том, чтобы она поговорила с Витом. А сама она лишь принимала то, что ей давали. Сама она почти ничего не сделала.

«Неужели зависть?» – почти с отвращением подумала Риона. Неужели она завидует подруге? Чему там завидовать? Ни за какие коврижки Риона не хотела бы сейчас оказаться на ее месте!

Нет, она завидует пути, который сумела проделать Крис, в то время как сама она…

Риона поморщилась. Неприятное открытие. Но… Пусть так, пусть она все это время была пассивной и лишь принимала то, что ей давали, – и плохое, и хорошее. Позволяла событиям вокруг нести ее, всегда плыла по течению. Но больше такого не будет! Даже то неприятное открытие, которое она сейчас сделала, – она не позволит себе просто принять то, что она всегда была пассивным персонажем в своей собственной жизни. Никогда не поздно это изменить. Никогда не поздно начать все менять. А прямо сейчас, перед грандиозной цирковой дуэлью, момент для этого максимально благоприятный.

И возможно, последний.

Риона улыбнулась, почувствовав, как стало легче на душе. Циркачи вокруг взволнованно переговаривались, на их лицах отражались тревога и страх предстоящей дуэли, но она словно стала свободной.

Легко пройдя сквозь толпу, Риона подошла к подруге. И заметила, какой та выглядит усталой. И одинокой.

Крис тоже увидела ее, в глазах появился вопрос, но, прежде чем она успела его задать, Риона без слов ее обняла.

И это было именно то, что так сильно требовалось им обеим.

И не нужно никаких слов.

* * *

Затишье перед бурей. Вот что пришло Кристине на ум, когда она брела между автобусами, грузовиками и автомобилями «Колизиона». Так же как природа затихает перед грозой, так и цирк притих перед представлением; на улице – ни единой живой души, все артисты сейчас сидели в своих гримерках, перед зеркалами, рисовали себе лица, поправляли детали костюмов и мысленно прокручивали в голове свой номер.

Обычно все было не так. Обычно в то время как артисты накладывали грим, те циркачи, которые не выступали на арене, занимались миллионом мелких важных дел, связанных с установкой, настройкой и проверкой многочисленного оборудования, – той незаметной работой, которая всегда остается невидимой для зрителя, но без которой не может быть представления. Другие готовили реквизит. Третьи были заняты в цирк-тауне. Обычно перед началом представления цирк так и кипел жизнью – едва ли не больше, чем во время него.