Купол над бедой

   Помещение за низкой деревянной дверью оказалось неожиданно большим. Полина выбирала заведение почище, ориентируясь на новизну вывески, свежесть краски, чистоту окон и наличие в них стекол - и не прогадала: это, под названием "Дохлый ящер", явно предназначалось для публики побогаче. Вот чего она не смогла предусмотреть - это толпу народа, зачем-то собравшуюся в нижней части зала в столь ранний для бурного веселья час.

   Стоило им с девочкой войти, тут же подскочила служанка. Она провела женщину и девочку к барной стойке, согнав сидевших там парней абсолютно бандитского вида и их подружку, планирующую хорошо повеселиться этим вечером. Служанка усадила их, невзирая на протесты: мол, тут дорогим гостям будет лучше видно - и убежала на кухню, даже не спросив, чего же хотят Полина и девочка. Не успели они перевести дух, как перед ними уже оказались и теплый фруктовый пирог, щедро политый белым соусом с запахом ванили, и большая кружка теплого квамьего молока для детки, и кружка эля для Полины. Женщина остановила служанку и попросила принести воды или фруктового чая. Детка начала было переживать и пытаться поделиться пирогом, утверждая, что он очень-очень вкусный, но Полина ей ласково сказала, что если она захочет, она попросит принести ей такой же, а пока не надо.

   Тем временем в таверне становилось оживленно. На Кэл-Алар говорили на сааланике, но это был немного не тот язык, к которому Полина привыкла в Питере: чуть другое произношение согласных, множество слов, явно заимствованных из каких-то других языков, переиначенные названия привычных вещей - в общем, разобрать было можно, но с изрядным трудом. Так что она сперва не поняла, чего все так ждут. Прислушавшись, Полина выхватила из общего гула речь парня в штанах по колено и какой-то пестрой накидке. Этот тип был татуирован от пяток до макушки, увешан какими-то цепочками и бусинами и, разумеется, при мече. Он говорил своей подруге что, мол, капитан Димитри вернулся и притащил Дальфсангара на суд, и туда Фрейга пошла, будет показывать, как они станут говорить. Полина повспоминала события первого дня и поняла, что наместник таки пришел в порт, приведя с собой того, за кем, судя по всему, давно охотился. Она внимательно прислушалась, привычно выхватывая из гомона толпы реплики и складывая их в общую картинку, и вскоре уже знала, что ее появление здесь совпало с долгожданным для наместника событием. Его давний идеологический оппонент наконец оказался в радиусе видимости, и капитан Димитри немедленно пошел на встречу с ним, чтобы потребовать его присутствия и публичного заявления позиции на суде капитанов. Суд состоится на площади у порта, и там все присутствующие будут решать, кто прав - Дальфсангар или все-таки наместник, которого тут так, разумеется, никто не называл. Димитри утверждал, что Дальфсангар вероломно не держал своего слова и несправедливо делил добычу, забывая отдавать порту Кэл-Алар, где зимовал, должную часть. Дальфсангар обвинял Димитри в предательстве вольного братства морских охотников ради имперских побрякушек. Все, кто захотел, пошли к порту, но даже вместительная площадь Капитанов всех желающих не приняла бы все равно. Так что постоянные посетители таверны скинулись и наняли двух магов, чтобы один из них сидел на площади и был глазами, а второй бы делал картинку из того, что видит первый. А чтобы знать, что Дальфсангар и Димитри станут говорить, позвали чтеца по губам.

   Собравшиеся всерьез были заинтересованы как всеми деталями происходящего, так и возможным исходом дискуссии. И похоже, дискутирующие настроились дать им впечатление, которого хватило бы надолго. Во всяком случае, букмекер подошел к Полине с предложением сделать ставку еще до того, как ее чай остыл. И без тени сомнения предложил поставить на Димитри - мол, и так понятно, за кого она болеет. Полина посмотрела на него очень ласково, как смотрела на девочку-ддайг всю эту неделю, и сказала, что ее религия не позволяет делать ставки на людей. Букмекер слегка огорчился и тут же попытался принять ставку у девочки. Девочка в ответ злобно пообещала всадить ему в брюхо нож и отрезать уши, и он поспешил к более отзывчивым клиентам, приняв все угрозы как обычное "нет".