Курама

С другой стороны, выживали же лисы как-то и без подавителей. Что мне известно о том времени? Да ничего почти, и никто не знает, как же лисам удалось продержаться. Ведь мы уступали во всем, и физически, и технически, и численно. Но ведь мы держались! Наверняка ведь благодаря мастерам Разума, больше просто некому было сдерживать волны вражеских солдат.

А потом появился Лоран со своими подавителями. Обычный рыжий лис с силой разума аж в 120 единиц — огромная сила. Сейчас, не считая нас с Новой, самым сильным был лис Ордан, у него было 103 единицы. И то, он видел лишь нечто, смутно напоминающее многоцветные ауры, на которые он мог влиять на расстоянии. Нити видел только я.

Я вышел из комнаты, вдохнул полной грудью. Покосился на Нову, что спала, обняв какую-то огромную снайперскую винтовку. Судя по внешним признакам, в прошлом это была 23-мм пушка… Вот ведь сумасшедшая любительница калибра побольше. Я фыркнул, и потряс волчицу за плечо.

— Тебя выпустили? — она открыла глаза и посмотрела на меня. Я фыркнул еще раз.

— Попробовали бы не выпустить, я бы им тут локальный пиздец устроил. Как ты?

— Пузо мне зашили, все там зажило, а значит, нормально, — Нова повела плечами, хрустнула шеей и встала. Уперлась в потолок, замерев в довольно нелепой позе. — Что ж у вас потолки такие низкие…

— Просто кое-кто слишком много ел.

— Между прочим, у меня отличное соотношение роста и веса.

— Ага, два с половиной метра и двести с гаком кило.

— У меня кость тяжелая, — волчица фыркнула и встала на четвереньки. Я с гиканьем запрыгнул ей на спину.

— Н-но! — я «пришпорил» свою импровизированную лошадку пятками, отчего Нова издала странный кряхтящий звук.

— Спокойным ты мне нравился больше, — пожаловалась она, но послушно пошла к выходу. Прямо так — на четвереньках и со мной на спине.

— А мне нравится быть живым! Не представляешь, насколько!

— Ох, увидит тебя Алика, хвост-то надерет…

— Но-но, мой хвост — моя гордость!

— Вот за гордость твою тебя и оттаскают.

Вот так, перекидываясь всякими глупостями, мы и покинули здание командного центра. В лифт Нова не влезала даже без меня, так что, пришлось ей спускаться по лестнице. Опять же со мной на загривке, слезать я не собирался.

А на улице мы столкнулись с Аликой. Она приподняла бровь, склонив одно ухо набок, что в ее исполнении было равносильно отвалившейся челюсти и круглым глазам.

— А мы тут херней страдаем! — радостно выпалил я, мысленно продумывая план отступления. Шутки шутками, а я хвост только недавно расчесал.

— Я вижу. Ладно он, — лисица кивнула в мою сторону. — Ты-то чего?

— Подчиняюсь вожаку, — не слишком убедительно протянула Нова, не спеша, впрочем, разгибаться в вертикальное положение. Я немного подумал, и все таки слез с волчицы, после чего та рывком встала на ноги.

— Вожаку, значит, — Алика посмотрела на меня, тянущего лыбу и мысленно уже паникующего. Потом посмотрела на мой хвост, который я старательно прятал за спиной. — Подойди ближе, Курама.

Я замотал головой, прижимая уши. Лисица скрестила руки на груди. Я беспомощно посмотрел на Нову, но та одним взглядом сказала: «я предупреждала». Опустив голову, я подошел к Алике, и в следующую секунду чуть не поцеловал носом асфальт — она нехило так треснула меня по затылку. Видение включилось автоматически, и когда я выпрямился, почувствовал, как защемило сердце.

Нити, что опутывали лисицу, были изорваны, завязаны в узлы, спутаны. Вместо плотного клубка я увидел какую-то мешанину. Концы оборванных нитей вяло шевелились, некоторые касались друг друга и пытались связаться в узелок, но очень быстро распутывались обратно. Я вытянул руку, желая коснуться этих нитей, но Алика отшатнулась от меня. Моргнув, я перестал видеть нити, и с недоумением посмотрел на лисицу.

— Твои глаза покраснели.

— Я использовал видение, — я все еще держал руку вытянутой вперед, и Алика подошла ко мне, позволив коснуться ее плеча. — Мне надо кое-что рассказать мастерам. Это касается подавителя.

— Что-то важное?

— Важнее даже моей жизни, Алика. Даже моей жизни.

Разговор с мастерами вышел короткий, намного короче, чем я ожидал. Стоило мне рассказать о своих наблюдениях и выводах, как мастера сразу принялись совещаться. Всего за час было принято решение постепенно отказаться от подавителей, а новорожденным вообще их не давать — учить контролировать свои эмоции. Как мне пояснили чуть позже, проблема дефектных встала невероятно остро, но никто попросту не знал, почему такие лисы рождаются вообще. И мое короткое выступление стало тем мелким камешком, что стал причиной лавины.