Курама

Настоящее чудо инженерной мысли нашей расы — прибор, что не глушит системы слежения, а делает носителя невидимым для них. Как он работает, я не знаю, но до сих пор он не подводил меня. Впрочем, при необходимости я смогу обойтись и без него.

Закрепив коробочку на поясе, я нажал кнопку включения и столь же медленно и плавно двинулся вперед, постоянно следя за обстановкой.

Одна линия, две, три. Они расположены в трехстах метрах от палатки тактического вожака. Необходимо преодолеть еще сто метров, так же тихо и незаметно. Вот только оставшееся пространство начисто лишено травы, даже овраги и холмики — и те сровняли, а что не удалось выровнять — под постоянным мониторингом. По голой земле скользят пятна прожекторных лучей. На первый взгляд они движутся хаотично, но я улавливаю систему.

Теперь надо двигаться еще медленнее. Любое резкое движение легко заметно, а вот медленное, плавное — нет. Я не отвлекаюсь, только слежу за прожекторами, как они двигаются, куда они двигаются. Метр за метром я продвигаюсь вперед, словно мантру мысленно повторяя: «Тихо. Плавно. Незаметно».

Наконец я преодолел стометровую полосу, но для гарантии надо проникнуть в лагерь. Стоя в тени от наблюдательной вышки, я осмотрелся, выхватывая взглядом силуэты Ли и Али. Они точно так же ждали. Я кивнул и двинулся в сторону палаток.

Здесь тоже были патрули, волки ходили по одному. Если хоть один умрет или что-нибудь заметит, вожаки мгновенно среагируют. Они уже научены горьким опытом, и с каждым разом проникать в лагеря, где прятались тактические вожаки, становится все труднее и труднее. Рано или поздно, нам придется снова придумывать что-то новое.

Метр за метром, прячась в тени, мы движемся вперед. Друзья прикрывают с флангов, Нова расположилась где-то в двухкилометровом радиусе, готовая открыть огонь. Ее тяжелая винтовка била точно и мощно, и даже на таком расстоянии она способна была убить волка, вот только пуле потребуется почти полторы секунды на то, чтобы преодолеть это расстояние.

Мы собрались возле одной из пустующих палаток. Коротко переглянувшись, Ли и Али разошлись, чтобы в случае чего прикрыть меня. Я же снял очки ночного видения, моргнул и открыл уже красные глаза.

Мячики ограниченных разумов рядовых волков и малых вожаков окружали меня, связанные нитями. От малых вожаков тянулись более прочные связи, и шли они к одному единственному клубку. Это был полноценный разум, по сути, не уступающий разуму лиса, но его, словно паутина, опутывали ограничители. Как я и опасался, он расположился не в палатке по центру лагеря, а бродил в округе. Я вытянул руку, желая, чтобы нить разума тактика оказалась у меня, и она подчинилась. Сжав ее, я почувствовал, как голова тяжелеет от получаемой информации… и понял, что мы в западне.

— БЕЖИМ!!! — заорал я, вскакивая на ноги, волки, ведомые подконтрольным мне тактиком, никак не отреагировали.

Я рванул в сторону выхода из лагеря, следом побежали Алика и Ликор, а сзади разверзся Ад. Стратегический вожак, почувствовав потерю контроля над одним из подчиненных волков, приказал артиллерийским огнем уничтожить лагерь. Я мысленно отдал приказ тактику бежать следом, не особенно надеясь на то, что он выживет.

Вокруг гремели взрывы. Палатки были набиты взрывчаткой, горючим, огнесмесью. Лагерь пылал, стремясь изжарить нас. Я почувствовал, как от чудовищного жара сгорает мех, и, сорвав с пояса флягу, вылил ее содержимое на себя. Мои действия повторили друзья.

Прямо передо мной вспыхнул взрыв, и мое тело пронзили осколки. Я взвыл от боли, разрывая связи, что отвечали за передачу болевых ощущений в мозг, осознанно калеча свой же разум. Потом будет плохо, потом я неделю буду валяться полутрупом, неспособным даже пожрать, но это будет потом! Сейчас надо выжить!

Я встал, преодолевая дикую слабость во всем теле, и с трудом побрел вперед. Подбежал тактический вожак, на мгновение остановился, после чего взвалил меня на плечо и побежал дальше. Похоже, сработало правило, по которому нижестоящий по званию волк должен спасти вышестоящего.

Впрочем, он недолго продержался — осколки следующего разорвавшегося рядом снаряда прошили голову волка и он упал. Лежа на опаленной жаром земле, я силился встать, но я потерял слишком много крови. В голове набатом отдавались удары сердца, пасть наполнилась моей же кровью — часть осколков явно пробили легкие. В каком-то ступоре я медленно осознавал, что умираю. Ликор и Алика не могли знать, что я лежу здесь, ведь между нами не было связи, я не создавал ее, опасаясь гипотетических датчиков волков. Скоро они поймут, что меня не видно не из-за взрывов, а потому что я не бегу следом, и рванут обратно, в огненно-металлический ад. И умрут здесь вместе со мной. От этого становилось больно, не физически, болела сама душа. В какой-то момент я завыл от отчаяния, и тут же ошеломленно почувствовал прилив сил. Не теряя ни секунды, я вскочил на ноги и понял, что прямо на меня падает снаряд.