Курама

— М-м-м-м?

— Эмоции, даже заблокированные, копятся. И если сразу снять блокировку после длительного ее использования, можно получить по мозгам. Особенно это касается таких же эмоциональных ребят, как ты.

— Я не ребенок… — попытался было возразить я, но лиса применила подлый ход — она усерднее зачесала меня за ухом.

— Ну, разве что по возрасту ты и не ребенок. Но по поведению… малыш.

Когти прошлись по шкуре за ушами, отчего я непроизвольно заурчал.

— Урчалка, — Алика покачала головой.

Не знаю, сколько времени мы провели вот так. Во всем этом было что-то… интимное? Не знаю, но я чувствовал неловкость, смущение, а еще в глубине души поселилось желание, чтобы Алика и дальше вот так вот чесала мне за ушами. Это было странно, непривычно, но от всего этого в груди разливалось приятное тепло.

А потом я вспомнил последние минуты своей прошлой жизни. Вспомнил, как мой коготь пронзил и Минато и Кушину. И вдруг понял — они ведь испытывали друг к другу что-то подобное. Люди для меня тогда были жалкими букашками, недостойными моего внимания, но теперь-то чем я отличаюсь от них? Ну, кроме внешности? Да ничем, по сути. А отличался ли я тогда? Ведь я тоже испытывал эмоции.

Я рассказал все это Алике, не знаю, почему. Хотелось выговориться, сказать обо всем, что копилось. Я был спокоен, мой разум не был затуманен, но в то же время я понимал, что такой приватный разговор мне поможет.

Лисица внимательно меня слушала, не перебивая. Не знаю, как, но я чувствовал — она все понимает и будет стараться мне помочь. Не потому, что у нее приказ от начальства, а потому что она сама этого хочет.

В конце концов, когда она ушла, я лежал на кровати, совершенно обессиленный, проводя подушечкой пальца по ошейнику. Странно, но я чувствовал, что ошейник словно состоит из переплетения полупрозрачных нитей, складывающихся в строгий, прекрасный узор. Надо об этом рассказать Алике, наверняка она знает, почему так происходит.

Потянулись однообразные, утомительные как физически, так и морально дни. Я часами висел на тренажере, заново учась ходить, разрабатывал мышцы рук, тренировал мелкую моторику. Алика стала чаще меня навещать, а то и просто находиться рядом, и это странным образом меня успокаивало, внушало уверенность в своих силах. Стоило ей просто сказать пару ободряющих слов, как я с остервенением бросался на тренажеры, истощая свое тело до предела. Несколько раз я вырубался прямо в подвеске, но неизменно просыпался в своей комнате, заботливо укрытый одеялом.

Восстановление шло медленно. За неделю я научился медленно ходить, не опираясь о стены, но даже это было лучше, чем постоянно кататься в инвалидном кресле. С руками было намного лучше, и я взял за привычку вращать нож-бабочку, который мне подарили, либо четки-комболои. А позже Алика подарила мне револьвер.

Это оружие вызвало у меня настоящий восторг! Я ведь хорошо помнил, насколько слабо развит дальний бой у шиноби. Что вообще представляют из себя их бои? Перекидывание ниндзюцу, в попытках узнать, чье дзюцу круче. Тактику применяют очень не многие, большинство следуют принципу «вломить, да посильнее».

А что такое револьвер? Да и вообще огнестрельное оружие? Чистая механика и немного химии и физики, все! В музее оружия я видел самодельный однозарядный пистолет, сделанный из, буквально, нескольких трубок, проволоки и синей изоленты. Более того, он стрелял, пусть точность была ужасной — промахнуться с пяти метров можно запросто — но тем не менее! Любой может взять его, навести и выстрелить.

Вообще, даже самый неуч способен научиться стрелять из пистолета где-то за неделю. Метким стрелком он не станет, но попасть с десяти метров в ростовую мишень — без проблем. Даже я могу похвастаться тем, что без труда попадаю в грудную мишень с четверти сотни метров. Да даже если промахнулся — у тебя еще столько попыток, сколько патронов в магазине или барабане!

Пуля летит со скоростью около пятисот метров в секунду. Честно говоря, не помню ни одного шиноби, который мог бы бросить кунай или сюрикен так же быстро, да и ниндзюцу… может быть, стихия Молнии могла бы сравниться, но пистолетные и револьверные патроны — одни из самых медленных. Сомневаюсь, что даже самый быстрый из шиноби увернется от снайпера, чьи пули летят со скоростью больше километра в секунду.

Я буквально влюбился в свой револьвер. Это был надежный как скала Р17 «Таран» калибра 10.5мм. Он лежал в моей руке как влитой, был достаточно легким, но при этом внушал уверенность одним своим видом. Лисы очень любили делать оружие достаточно грубым на вид, тяготея к достаточно примитивным прямоугольным формам. Мало того, что такое оружие было проще производить, оно еще и выглядело для большинства очень красивым. И я с недавних пор присоединился к их числу.

В общем, после появления на моем бедре кобуры с револьвером, помимо тренажеров я истязал и мишени в тире. Руки уже давно привыкли к отдаче, рука сама собой ложилась на рукоять. Я был уверен, что теперь я не беспомощен.

И легко представить, насколько сильно я был шокирован, когда мне подарили меч!