Куратор

– Ну и бородища у тебя! Ты, может, прячешь в нее лакомые кусочки на пото́м? Ням-ням?

– Нет, сэр.

– Я пошутил! – Юнец снова подмигнул. – Я учился в университете, пока он не закрылся. Больше туда не вернусь. Там одни радикалы и болваны.

Человек, назвавшийся Губертом, сбросил первую лопату жирной земли в могилу. Мелкие комья забарабанили о крышку гроба.

Молодой человек отхлебнул, судорожно подышал и передернулся.

– Бедная бабка… Я успел посмотреть на Йовена перед тем, как уплыл Корабль-морг. Ну и вонь там стояла! Мне пришлось заткнуть себе ноздри ватой, и все равно чуть не стошнило. Зря Вестховер уложил его пулей – ему бы устроить медленное повешение, ты согласен?

– Я ничего об этом не слышал, сэр.

– Конечно, не слышал, не понимаешь и не в курсе от слова совсем. Хорошо, что ты это сознаешь. Заведи себе кота и молись на мохнатого засранца, благословляй короля, делай свою работу, не поливай грязью вышестоящих и будь счастлив. Вот это правильное отношение к жизни. Что ты думаешь о протестах?

– Я и о протестах не слышал, сэр. Я просто делаю свою работу.

– Королю нужно проявить твердость. Ему бы приказать Кроссли, начальнику вспомогательного гарнизона, открыть огонь по бунтовщикам. Как твое мнение?

Тени деревьев удлинились и стали гуще, погрузив маленькое кладбище в полумрак и оставив на траве лишь несколько солнечных пятачков. Из дома слышалось звяканье кастрюль и сковородок – повара готовили поминальный обед. Могильщик не мог больше сдерживать улыбку, которая так и рвалась из него.

– Тогда надо будет хоронить много мертвых людей, – сказал он.

– О да! – фыркнул смехом круглолицый внук Камиллы Беллоу и запрокинул голову, вливая в горло спиртное.

Могильщик покосился на дом – за окнами никто не маячил. Он неожиданно сделал выпад и воткнул лезвие лопаты в живот смеющегося юнца.

Молодой Беллоу издал странный звук («Хллк!») и повис на черенке лопаты, наколотый на лезвие. Бутылка выпала на землю, содержимое впиталась в траву. Кровь выступила на губах молодого Беллоу. Он скреб ногтями по черенку, моргая на могильщика обиженными глазами:

– Хллк! Хллк!

– Хллк! – ответил ему могильщик. – Хллк! Хллк!

Он повернулся, волоча молодого Беллоу на лопате, и сбросил его в открытую могилу. Беллоу приземлился на крышку гроба с глухим ударом. Человек, назвавшийся Губертом, отбросил лопату и прыгнул в яму сам, гулко пристукнув башмаками по деревянной крышке.

– Хллк! – крикнул Беллоу, на этот раз громче, но могильщик схватил его за горло и сдавливал, пока глаза молодого человека не закатились.

Человек, назвавшийся Губертом, приподнял голову над краем могилы. Вокруг на уровне глаз торчали могильные камни, края лужайки тонули в сумраке. Вокруг по-прежнему не было ни души. На кухне гремели посудой.

Он поглядел на молодого Беллоу. Кровь, пропитавшая рубашку, стекала по стенкам навощенного дубового гроба. Беллоу еще дышал – толстая рука дергалась, постукивая о гроб массивным кольцом с рубином, насаженным на большой палец. Могильщика не интересовали драгоценности, но ему было любопытно, что там на листке, лежавшем на гробе у ботинок Беллоу: эту бумажку в могилу бросил трясущийся старик. За свою жизнь человек, назвавшийся Губертом, неоднократно убеждался – люди часто пишут то, что не осмеливаются сказать вслух.

Он поднял листок, развернул и, напрягая зрение в свете угасающего дня, разобрал заголовок: «Избранная душа».

«Избранница всех душ, на небе ты теперь, избранница сердец, любимая сердечно», – начиналось стихотворение. От чтения уставали глаза. Человек, назвавшийся Губертом, сунул листок в карман, чтобы прочесть позже.

Выбравшись из ямы, он подобрал лопату и споро пошвырял оставшуюся землю в яму, закопав и полуживого юнца, и гроб с телом бабки этого полуживого юнца.

На улице загрохотали выстрелы. Поднялась суматоха – ржали лошади, кричали люди. Похоже, происходила вооруженная стычка. В доме начался бедлам – обитатели спешно грузили чемоданы в экипажи, готовясь удирать.

– Где Том? – кричала какая-то женщина, но Тома нигде не могли отыскать.

Над холмиком свежей земли могильщик стащил шляпу и склонил голову из уважения к мертвым.

Переполох на улице стал громче. Утром назвавшийся Губертом пойдет искать новую работу. При любом порядке дело для усердного работника всегда найдется.

Δ

– Я уже встречал человека с таким же кольцом, лейтенант.

Человек, которого звали не Энтони, кивнул на руку Роберта, в которой тот держал кружку кофе. Когда лейтенант постучался в посольство, человек, которого звали не Энтони, пригласил его в гостиную на чашку сладкого кофе.

– Это университетское кольцо, – ответил лейтенант, причмокнув. Он сидел в одном из кресел. Человек, которого звали не Энтони, присел напротив. – Я уже не он, вообще-то. Не лейтенант. Есть кое-что сказать вам, что я должен… – Он снова причмокнул губами и сжал челюсти. – То есть я кое-что должен вам сказать. Отныне я просто Роберт. Зовите меня Роберт.

– Вот как?

– Да, я сложил с себя полномочия.

– А молодая леди, она еще сохраняет свою должность в музее?

– Дора?..