Куратор

– Да, Дора, – сказал человек, которого звали не Энтони. – Недавно молодая леди отсутствовала несколько дней кряду. Я присматривал за музеем, пока ее не было, и случайно наткнулся на это. – Он положил перед Робертом листок. Это было постановление, передававшее музей в ведение Доры. – Тут сказано: «Общество психейных исследований», а потом зачеркнуто и надписано «Национальный музей рабочего». До того, как найти этот документ, я говорил с сержантом Ван Гуром. Мы затронули целый ряд тем, но в процессе беседы он сообщил, что, насколько ему помнится, он передавал в ведение молодой леди только здание Общества. Я опасаюсь, что она изменила документ без разрешения.

Сожаление появилось на расслабленном лице Роберта, и он глубоко вздохнул, подняв плечи.

– Кофе…

Человек, которого звали не Энтони, сказал:

– А ведь вы меня не помните.

– А?

– Это ничего, вы же со многими людьми разговаривали. Просто именно вы направили меня на эту службу. Я обратился к вам, когда искал работу, а вы направили меня к сержанту Ван Гуру, который меня нанял. Теперь вспомнили? Я хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарен. Надеюсь, что и вы порадуетесь, несмотря на обстоятельства, что оказали добрую услугу незнакомцу.

Голова Роберта тяжело упала назад, на спинку стула. Рот приоткрылся, а глаза уставились на флаг, свисавший с увенчанного золотым орлом штандарта в углу. Когда человек, которого звали не Энтони, водворился в посольстве, в каждой комнате стояло по такому флагу с красно-белыми полосами и темно-синим окошком с россыпью звезд. Не-Энтони увидел в этом руку провидения: когда закончились ковры и холстины, в которые он заворачивал мертвецов, он стал употреблять на это дело флаги.

– Я не знаю, почему на нем такой узор, – сказал он Роберту. – И символы не понимаю, но мне они начали нравиться.

Снаружи

От удара грома в хижине сошла легкая известковая лавина, разбудившая Ди. Уже много недель ей не удавалось толком выспаться – глубоким, никем не нарушаемым сном. Она резко села на кровати, испуганно ахнув, набрала полный рот пыли и, судорожно закашлявшись, упала с кровати на пол. Грохнул новый залп, и опять со стропил со свистом сошло новое облако пыли и мелкого песка.

Куртка Роберта висела на стуле, но самого его в комнате не было.

Кашляя и зовя Роберта, Ди в одном белье выбежала в галерею. Новый удар – совсем рядом – сотряс здание. Желтый песок вылетел из бочки и рассыпался по полу. Ди казалось, что еще раннее утро, но в окна сочился свет оттенка горчицы, окутывая манекены и предметы едкой пеленой. В паузах между залпами слышался бешеный колокольный трезвон: звонили колокола на городских башнях и сигнальные колокольчики скорой помощи и пожарных экипажей. Слышались трескучие винтовочные выстрелы – беспорядочная пальба, настоящий шквал выстрелов, которые невозможно сосчитать.

Итак, это случилось: бои шли в городе.

Роберт. Нужно найти Роберта.

Ди вернулась в хижину, быстро натянула свое рабочее платье и фартук и вынула из куртки лейтенанта громоздкий пистолет.

Δ

Входная дверь была закрыта, но скамья, которую Роберт подтянул, загородив вход, оказалась отодвинута. Значит, он вышел поглядеть, что происходит. Дурак! Очевидно же, что происходит: война!

Ди вышла наружу, в густой дым, более едкий и плотный, чем раньше: словно ворсистая колеблющаяся коричневая портьера висела над стелющимся утренним туманом по пояс высотой. Солнце сквозь дым казалось обломком тусклого кварца.

Подобрав юбки одной рукой и держа в другой пистолет, Ди двинулась к углу музея. Она не видела мостовой под ногами, не различала домов напротив.

– Роберт! – закричала Ди.

Затрещали винтовочные выстрелы. Звонили колокола – большие и малые; трезвон перекрывали панические крики, искаженные разреженным воздухом: казалось, кричат сразу далеко и близко. Пахло так, будто залитый водой камин выблевал на город свой пепел.

Ди дошла до угла, смутно догадавшись об этом, когда справа в коричневой дымке замаячило здание посольства. Зацокали подкованные копыта, и мокрый бок лошади без всадника прорезал туман в полуфуте от стоявшей Ди. Оказалось, она сошла с тротуара на мостовую: еще два шага, и ее бы раздавило.

Ди отступила к стене.

– Роберт! – крикнула она.

– Они всех убивают! Стреляют, не разбирая! – заорал кто-то будто в ответ. Мимо бежали люди, но Ди не могла сказать, куда движется толпа – к реке или в центр города. – Не выходите из домов! Нас убивают!

Ди прокралась мимо посольства на Лигейт-авеню. Споткнувшись, она едва не выронила пистолет, но удержалась на ногах. Хрустело разбитое стекло. В дыму посреди мостовой цвел алый куст. Ди разглядела, что это горит экипаж.

– О, моя голова, – слабо простонал кто-то.

Винтовочные выстрелы напоминали лопавшиеся устричные раковины. Ди видела такую забаву у уличных мальчишек: они спорили, кто громче всех раздавит устрицу. Наверняка и Айк в это играл… Ди звала Роберта, осторожно продвигаясь вперед. Кто-то сильно задел ее на бегу, толкнув в плечо; на нее повеяло духами с мятным ароматом.