Курьер из Страны Советов

– Господи, лучше бы ты отдал эти проклятые деньги, все равно они пропали… Зато сидел бы сейчас рядом со мной за столом, а не лежал на Троекуровском кладбище. После вступления в наследство я узнала, что твои счета, о которых ты шепнул мне за два дня до смерти, пусты… Тебя убили за эти деньги. За этот офшор, будь он проклят! Ты знал, что расплата неминуема, и пытался «обеспечить» мне нормальную жизнь без тебя. За два дня до твоей смерти на мой счет была перечислена большая сумма. Глупый, какая может быть жизнь без тебя, к тому же, на ворованный деньги… Я понимаю, ты спешил, ты хотел что-то придумать, чтобы я не нуждалась. Ваня, ничего мне не надо! Я боюсь прикасаться к этим деньгам. Мне кажется, твои убийцы будут искать их и рано или поздно найдут, и тогда со мной, Иван, произойдет то же самое, что случилось с тобой. Каждую ночь я жду их звонка. Мне страшно, Иван! С того самого дня, когда ты не вернулся домой, каждую ночь ко мне приходит во сне черный пес. Он появляется передо мной сначала маленьким и ласковым, но вскоре начинает расти и становится огромным лохматым монстром с клыками и глазами-блюдцами, как в сказке Андерсена «Огниво». На холке пса поднимается шерсть, клыки вырастают, он готовится проглотить меня… В этот миг я просыпаюсь от собственного крика. Снотворное давно не помогает. Я устала от ночных кошмаров! Днем я пытаюсь смеяться над этими страхами, но наступает ночь, и все повторяется снова. Иван, я не могу и не хочу так жить. Днем без конца прокручивать горькие мысли, а ночью видеть кошмары. Я написала Пете письмо с просьбой понять и простить меня и положила его под зеркало в прихожей. Петр сразу его найдет. Ну вот и все. Скоро встретимся, Ваня.

Вера насыпала горсть таблеток в ладонь, зажмурилась и выпила. Она знала, что скоро уснет крепким сном и уже не проснется.

Офис на Чистых прудах,

наши дни

Современное здание из стекла и бетона возвышалось над особняками, которые притворялись старинными, но на самом деле старыми в них были только фасады. Типичный «новодел», наводнивший в последнее время центр столицы. Яркие разноцветные домики окружали башню в стиле «турецкий небоскреб». Федор сделал глубокий вдох и решительно шагнул в просторный холл высотки. Набрал номер, нацарапанный на бумажке, и вскоре услышал в трубке приятный женский голос.

– Алексей Игоревич ждет вас, – проворковала секретарша, – сейчас я за вами спущусь.

Не прошло и пяти минут, как перед Федором появилась стройная девушка в обтягивающей белой блузке и узкой красной юбке, доходившей до щиколоток. Высокий разрез сбоку открывал безупречно вылепленную ножку. Пушистая светлая коса довершала эффектный образ. Федор засмотрелся на девушку и не сразу услышал слова, обращенные к нему:

– Ну что же вы, Федор Степанович, застыли на месте! Идемте скорее, у Алексея Игоревича всего полчаса на беседу с вами.

Федор очнулся и взглянул на незнакомку глазами преданного спаниеля. Шлейф изумительных духов лишил парня остатков воли, и бравый репортер побрел за девушкой словно во сне, не сводя глаз с тонкой талии и породистых узких щиколоток, мелькавших из-под юбки.

На «руководящем этаже» Федора встретило двухметровое панно из лоскутков, изображавшее древнерусский собор. Под панно стоял десяти ведерный самовар, расписанный под хохлому. Видимо, в этой исконно-посконной компании, приносившей хозяину твердую валюту, самовар заменял кулер с водой.

Над массивной дубовой дверью без таблички висел во всю стену яркий баннер. Между Покровским собором и Эйфелевой башней красовались слова Маяковского:

«Я хотел бы жить и умереть в Париже,

Если б не было такой земли – Москва».

«Дети и внуки этого монстра стопудово живут в Париже, а он сам кует денежки на родине и регулярно навещает потомков за бугром, – подумал Федор. – В отличие от Маяковского, у него наверняка там есть недвижимость».

– Что же вы застыли, пожалуйста, проходите! – пропела красавица медовым голосом и с улыбкой распахнула дверь перед Кругловым.

За массивным дубовым столом восседал мужчина лет шестидесяти. Светлая окладистая борода с обильной сединой, пышные усы и косая сажень в плечах делали его похожим на пожилого древнерусского богатыря. Хозяин кабинета вышел из-за стола для приветствия, и Федор оценил дорогой заграничный костюм, сидевший на «Микуле Селяниновиче» как влитой.

– Какая тоска-печаль, Федор Степанович, привела вас к нам? –спросил хозяин кабинета густым басом, вполне соответствовавшим его богатырской внешности. Сталь и лед во взгляде олигарха странно диссонировали с ласковыми нотками в голосе и добродушной улыбкой. Федор, разом забыв все наставления главреда, вновь ринулся в атаку «с шашкой наголо».

– Получил задание от «Актуальной газеты». Готовлю журналистское расследование, тема которого – смерть моего коллеги Максима Крохотова, – Федор старался говорить веско и убедительно. Еще не хватало, чтобы голос дрогнул и выдал волнение! Не дождется!