Курьерская: Багиров

– Избалованный сына никогда свою маму не любил и всегда смотрел на неё в числовом выражении. В один день Аслану пришла занимательная мысль. Как на алгебре учили, отчего не сократить лишнее. Он был уверен, ему уготовляется серьёзное наследство. Неделю суетился. Наконец, нашёл идеальный рецепт. Сготовил маме что-то интересное. Подсыпал совсем чуть-чуть, за чем по всему городу мотался неделю… Елене Николаевне был волшебный вечер. Сыночка что-то своими руками сделал… Да такую красоту! Говорит: «Фантастика, Асланушка…! Лучше, чем в ресторане!». – рассказывал Валентин. – Аслан смотрел, как его мать увядала с каждым днем. Как ей все сложнее было просыпаться по утрам. Тем не менее, сыночек каждый раз слышал «доброе утро», подавая стакан воды для таблеток, которых становилось всё больше. Появились проблемы с волосами. Косметологические процедуры не помогали. Она старалась не плакать, не вешать нос. Но однажды не выдержала: «милый мой мальчик. Ни в чем себе не отказывай. Старость ударяет расплох». Потом началась бессонница. Аслану было алчно смотреть, как вытекает её ресурс. – продолжал он. – Наконец её необыкновенная красота задохлась и здоровье истлело. Отвернулись все поклонники и светские подруги. Главная вспышка раутов и закрытых мероприятий перестала выходить из дома. Через неделю умерла в копне своих опавших волос и постаревшая лет на тридцать. По настоятельной и конфиденциальной просьбе Аслана ее похоронили ночью в муниципальном гробу. Так хоронят пропоиц и бомжей. – сказал Валентин. – Аслан вечером изрядно подмонтировался. Со своим приятелем и компанией девушек они испили порядка семи бутылок вина. Был лобстер. Поминки же случились только на девятый день. Вся элита нашего города собралась проститься, когда гроб уже давно закопан. Вереницы дорогущих автомобилей…

– Это какой-то бред…

– Разве? После ночных похорон мы сразу с сумками сиганули в аэропорт. Наши «поминочки» прошли в Москве. Клуб «Сидней». Капитально нарезались. Выпивка за счет молодого человека в «траурном костюме» – английская двойка, индивидуальный пошив. Скольких он там жахнул… Через полмесяца диагностировали триппер, трихомонад и еще какую-то гадость. Притом, первые раз пять он точно предохранялся. Пробыли в Москве ещё неделю. Каждый день новое место, у меня печень захромала… Гроб его матушки, кстати, на похоронах развалился.

– И ты в этом участвовал?

– Что ты! Я похож на свинью? Я наблюдал и даже ничуть не подначивал. Руку на сердце – Аслану всё пришло само. Я даже сперва отговаривал. Потом, впрочем, перестал. Как пробыл за калькулятором.

– Что это значит?

– Аслан должен был мне половину.

– С какого ему делиться с тобой? Зачем ты ему нужен?

– Говорю: есть мысли. Вложишься и преумножишь. Дам дивиденты. Комфортный процент… Каково будет после двух миллиардов занимать до зарплаты? – Ну, так и стал нужен.

– Что?! Миллиардов?!

– В завещании речь шла о двух миллиардах.

– Он миллиардер?! Безумие…

– Не вполне. Мы не могли дозвониться до Аслана целую неделю как прилетели из Москвы. Я сразу понял, меня накололи. Стали его искать. Без спешки и пыли, попросили определённых людей проявить внимание. В конце концов, на этом дураке я ничего не терял. Никто его так и не нашёл. Всем было ясно как день, что Ася уже в гостинице где-нибудь на Сейшелах, с полным чедоманом кремов от загара. Не поверишь что произошло на самом деле.

– Что же?

– Он сам позвонил из городской больницы. Вздёрнулся, вынули из петли. Я приехал его навестить. Ася нашел что-то забавное в том, чтобы рассказать мне как можно скорее. Сбыл все наследство, два миллиарда, по детским домам. Ты бы видел эту рожу. Шея перемотана. В руке катетер. Глаза цвета вишни. Улыбается. Недоносок на следующий день сбежал из больницы. И пошёл раскапывать свою мать. Набрал кредитов, чтобы перезахоронить. Посмотри на него. Совесть проснулась. Святой человек…

– Так ты такой же выродок…

– Зачем выродок?

– Аслан гноил собственную мать, а ты долю считал.

– А как же!

– Ты считаешь это правильным?