Курьерская: Багиров

– …каждый день приходил ровно в четыре часа дня и брал десять килограмм пряников. Кассир смотрела недоуменно и доброжелательно. Упреждая всякий вопрос, говорил: «варю наркотик». Так продолжалось девять дней. На десятый его ждал наряд полиции. Останавливают на выходе: есть основание предполагать наличие запрещенных веществ по месту вашего проживания. Он говорит: нет никаких веществ. Проходят в подъезд. Понятые, следователь там, кинолог. Вся толпа поднимается на этаж. Открывается дверь. В квартире стоит кровать, чайник и уложен центнер мятных пряников «яшкино».

– А дальше?

– Всё. Сто килограмм мятных пряников. Полиция из вредности конфисковала пару упаковок к чаю. Потом сам съел килограмм двадцать. Остальные засохли. Вынес их на улицу и высыпал в песочницу. Дети с нескольких дворов сбежались. Друг другу глаза повышибали, разбили в доме окно, вся улица была в крошках… В следующем году от армии упорно косил по дурке. Сказали здоров. Вот, в июне вроде дембель был.

Другой сотрудник тут же вставил свою историю:

– Вспомнился мне один блажной из детского лагеря. Диабетик… Ни на какие мероприятия с отрядом не ходил, в это время оставался в палатах один. Как-то в холле созвали собрание по поводу – кто ест зубную пасту… Пацаны пожимали плечами, хотя сами уже вычислили. После любых мероприятий рядом с ним и стоять было свежо. К тому же постоянно пердел. После собрания дождались когда вожатых не будет; заперлись с ним в палате и наказали – тот съел две тубы колгейта… Зубная паста «солдат». Увезли на скорой с желудком. Приезжали родители. Раскрутили до того, что его, мол, весь сезон пастой кормили. В итоге досудебное урегулирование. Диабетик, говорят, купил себе приставку…

Скоро к Грише вышел менеджер с печатью. Гриша выдал корреспонденцию и поехал на следующий адрес. Проработал до вечера и снялся со смены.

X.

Стояла молчаливая июльская ночь. Проезжали одинокие автомобили. В офисе при шоколадной фабрике горели окна. Что-то происходило. В кабинет Валентина зашёл помощник с непонятным известием.

– Какая к чёрту Кабакова? – Валентин, развалившись в директорском стуле, повернулся к Махору.

– Александра. Так звать.

– Кто ещё такая?

– Понятия не держу. – сказал Махор. – Прилетела в город по «семейному вопросу». Какая-то делюга в Багире полыхает.

– Семейному вопросу? Что? Ишь, Кабакова…

Валентин развернул конфету и потащил ко рту, как замер напрочь.

– Ты чё, шоколатье?

– Отчество?!

– Что?

– Кабаковой. Отчество!

– Даниловна. – хлопал глазами Махор.

– Блять! – вскочил Валентин, что стул слетел с колёс. – Поднимай наших! Звони всем! Пусть Робот бьёт детские дома! Все до единого!

– Чего наэлектризовался? Кто это?

– Дочка это Елены Николаевны! Хули ты цветёшь, фикус! Бегом поднимай всех!

– Ооо… Елена Николаевна!.. – протянул Махор. – С какой целью?

– Крепить её будем! Крепить!

– Шаткий ход, шоколатье. Зубки пообламаем…

– На, блять! – Валентин сложил в ладони Махору два тканевых свёртка размером с мыло, но очень тяжёлых.

– Что это ещё такое? – не успел Махор окончить вопрос, как из директорского стола Валентин достал револьверный гранатомёт шестой номенклатуры.

– Вопросы?!

– Ебаться-улыбаться…

– Поднимай всех говорю, ищите Кабакову!

– Как хоть выглядит?

– Плевать!

Гриша допивал у себя дома чай. Была полночь. Не спалось. Скоро известие про Аслана успокоило свои вопросы и потеряло цвет. Гриша снова думал о том, что казалось ярче с каждым днём: «да что со мной такое? Это ужас… Я думал, вышел из этого возраста…». Выпил таблетку.

Гриша в самом деле не понимал, что с ним происходит. Догадывался, конечно, но ему становилось смешно и жалко от мысли, что незнакомая девушка лишила его сна не просто с первого взгляда, а взглядом мгновенным, пренебрежительным и одним единственным… Вдруг раздался звонок в дверь. И тотчас дверь загудела от настойчивых, свинских ударов. Гриша подскочил, опрокинув на себя кружку и залившись остатками чая. На площадке стояли двое, что-то не могли поделить. И толпа поднималась на этаж.

– Отцепи уже гранатомёт, придурок… – послышалось за дверью.

– Гранатомёт?! – Гриша сорвался на вопль.

– Гриша! – разошлось эхо Валентина. – Это ты? – Он прижался ухом к глазку. – Гриша! Надо поговорить. – слышалось прямо за дверью. – Я слышу что ты не спишь! Я считаю до пяти. – сказал Валентин, всматриваясь в глазок. – Раз. Два.

– Мы поговорим. – ответил Гриша. – Убери свой гранатомёт.

– Не вопрос! Открывай.

Гриша открыл дверь. Вошли двое. Валентин и Махор. За дверью осталось ещё человек шесть, спортивно одетых. Валентин повернулся к Махору и снял с карабина гранатомет. В шестизарядном барабане виднелось два выстрела. Махор взглянул вопросительно, на всякий случай отошёл.

– Так себе затея. – отозвался Гриша.

– Сейчас поговорим. – отрезал Валентин. – Где Аслан?

– Как понять – где?

– Ты заходил к нему. Я всё выяснил. Аслан не отдавал никаких денег в детский дом.

– Я узнал об этой истории от тебя… – сказал Гриша.

– Когда виделись последний раз?