Курганник

Мужики бросились врассыпную, когда Зотов ловко бросил под молот пылающую жаром болванку. Пронырливый дядя Миша отошел к двери – всегда можно выскочить на улицу, – а плотный Степанян спрятался за спину кузнеца – самое безопасное место в кузне. Не обращая внимания на мужиков, Макар оттянул заготовку, поставив на ребро, выровнял округлившиеся края и, выключив молот, стал доводить зубило на наковальне.

– Ладно-т. Я потом зайду, – сказал Сашка, с уважением глядя на работу кузнеца.

– Завтра, – уточнил Макар. – На сегодня я завязываю. Отпросился на полдня.

Он подошел к стеллажу с готовым инструментом и выбрал зубило нужного размера.

– Вот тебе готовое.

Пыхтя сигаретой, Сашка рассмотрел инструмент и, довольный увиденным, вышел из кузни.

Дядя Миша еще топтался в нерешительности.

– Там у меня поршни есть, – как бы невзначай тихо произнес он.

– Сколько? – спросил Зотов, снимая брезентовый передник.

– Шесть.

– Почем?

Дядя Миша замялся, дернул плечом. Макар знал, что с ним можно торговаться до бесконечности, однако не сегодня.

– Беру по трояку, – предложил кузнец.

Лицо дяди Миши озарилось улыбкой: считай, пузырь самогона за каждый поршень – лихо.

– Так я ж щас принесу. – Он бросился в дверь, но Макар остановил.

– Завтра, дядь Миш. Все завтра.

– Ага. Тада с утра приходь.

Зотов закрыл за ним дверь.

Не надо было приходить на работу. Лучше бы взял отгул, однако от кузни до кургана дорога ближе, и пройти можно практически незамеченным. Не будет же он идти по деревне с тесаком за плечами и флягой на поясе, как какой-то гребаный супергерой. Макара смущало его снаряжение. Можно оставить ятаган, сунуть в карман раскладной нож, фляги с водой и «федоровкой» в рюкзак, а там налегке к кургану. Только ятаган кован не для красоты, флягу из рюкзака извлекать долго, и это может стоить жизни. Ночные походы убедили Зотова: курган не прощает наплевательского отношения.

Синяя тетрадь:

«Мы живем в миру, и он руководит нашими поступками, формирует наши привычки, характер. Достичь спокойствия нам очень сложно. Постоянные раздражители с разных сторон выводят из состояния равновесия. Так учил меня дед Федор и заставлял молиться. Он говорил, что человек может только тогда найти себя, только тогда обрести внутренний покой, когда слушает свое сердце и душу. Мир не дает нам такой возможности, влияя извне, и мы невольно принимаем его вторжение, стараясь подстраиваться под него. Но когда сила человека идет изнутри, от его души и сердца, окружающая действительность теряет власть над ним, а такой человек получает невиданные силы.

Я не понимал этого, пока не испытал на себе. Аномалия кургана не подпускает людей, она может свести с ума и даже убить, если подходить к ней с привычными мерками. Например, пытаться постичь ее одним научным подходом. Молитва дает душевное равновесие, что прибавляет силы, устанавливает защиту, обостряет реакцию и понимание происходящего. Мне тоже бывает страшно, но страх не сковывает тело, не заставляет бежать сломя голову. Он спасает и предупреждает».

Макар быстро переоделся и присел перед дорогой на стул. Волнение не отпускало его все утро, и теперь он позволил мыслям спокойно течь по своему руслу, как перед сном. Легкая дремота охватила тело, смежила веки, слова «Отче наш» привычно потекли в памяти.

Он не слышал ничего – ни гула автомобильных моторов, ни шагов нагрянувших чужаков. Даже когда забарабанили кулаком в двери, кузнец спал крепким сном…

– Где этот гребаный кузнец? – Сивый принялся дубасить в дверь.

– Чаво шумишь. – Из соседней двери сварочного цеха вышел худощавый мужичонка в серой робе. – Ва-первых, здорова.

Он протянул Сереге темную от загара руку, но тот только поморщился.

– Где кузнец?

– А шо энто ты не здоровкаешься? – обиделся мужичок.

– Здоровее видали. Где кузнец?