Курятник в пентхаусе

– Ох, батюшка, – вздохнула пожилая дама, – к сожалению, то, что о Ефимовых болтают, правда. Я в селе с рождения, много лет преподаю в местной школе, работала сначала в той, что в Орехове. Когда ее закрыли, в частную гимназию устроилась в Куканове. Отец Михаил, знаю я, что не надо о людях плохое говорить, лучше промолчать. Да как быть, если при всем желании ничего доброго сказать не могу?

– Нам нужна правда о Тамаре, – объяснила я.

Священник кивнул.

– Начинайте, Вера Семеновна.

Директор школы завела рассказ.

В семье Ефимовых, коренных жителей села Ошурково, была дочь Анастасия. Девочка росла, как лопух под забором. Вечно пьяные отец, мать, бабушка и дед не обращали на малышку внимания. Часто голодного ребенка кормили сердобольные соседки, они же одевали Настю в вещи, из которых выросли их дети. В тринадцать лет Настя перестала ходить в школу. Рано утром убегала из дома, могла несколько дней не возвращаться. И вот удивление: у девочки появились деньги. Анастасия покупала себе новые платья, больше не стучала в двери других изб, не просила:

– Дайте хлебушка.

У нее появились губная помада, пудра. Девочка начала краситься, закурила. Она выросла крупной, высокой. Те, кто не знал Настю, принимали ее за студентку. Через некоторое время по селу пополз слух, что дочь Ефимовых ездит с дальнобойщиками, вот от кого она получает деньги. Стоит ли объяснять, за какую работу подростку платили? Спустя время Настя неожиданно перестала материться, курить и пропадать на несколько дней. Она, к удивлению педагогов, вернулась в школу, стала учиться, получала не двойки, а тройки. Метаморфоза, которая случилась с Настей, удивила всех. Семья ее осталась прежней, а девочка вроде как исправилась. Но весной, когда Ефимовой исполнилось пятнадцать, по селу разнеслась весть: Анастасия беременна. Местные кумушки не сомневались, что отец ребенка – Николай Жуков, который к тому времени потерял и мать, и отца, они погибли в аварии. Коле уже исполнилось двадцать пять, он мог угодить под статью о совращении малолетней.

Местный участковый решил выяснить правду. Сначала он поговорил с Настей. Отрицать беременность она не могла, живот у школьницы вырос гигантский. Ефимова вела себя нагло. Для начала она рассмеялась в лицо участковому.

– Я и Колька? На хрена он мне?

– Кто тебе ребенка сделал? – поехал на беременную танком участковый.

– Не ваше дело, и вообще мне плохо, – отбрила Настя, схватилась за горло и изобразила сердечный приступ.

Пришлось вызывать «Скорую», девочку увезли в клинику, там она провела больше месяца и вернулась домой с дочкой, которую назвала Тамарой. Николая тогда уже в селе не было, он продал избу и уехал в Москву. Местные бабы поняли: они зря обвиняли парня в совращении Насти. Кто запустил слух, что Жуков совратил малолетнюю, так и не установили. Многие считали, что его автор сама Настя, она хотела скрыть имя настоящего отца Тамары. Деревня затаилась в ожидании. Мать и новорожденная была дома, папаша непременно должен зайти их проведать. Но в избу Ефимовых по-прежнему заглядывали только их верные собутыльники.

Когда девочке исполнилось полгода, отец, мать, дед и бабка отправились в лес, набрали грибов, пожарили и дружно отъехали на тот свет. На Анастасию мигом навесили ярлык – убийца.

– Конечно, – шептались кумушки, – дом у Ефимовых размером со скворечник, две комнаты, кухня и терраса. Народу полно, все пьяные, надоела родня девочке, вот она и подсыпала им чего-то в жарёху. Старшие Ефимовы вечно пьяные, но всю жизнь грибы собирали, не могли они ошибиться.

Настя стала жить в доме одна и очень быстро встала на путь покойной семьи. У нее в доме собирались забулдыги, а Тамара жила, как Анастасия в детстве. Девочка добуквенно повторила судьбу матери, ходила вечно голодная, оборванная. И к сожалению, малышка казалась отстающей в развитии. Я уверена – это просто психологическая запущенность. Анастасия дочерью вообще не занималась, только шпыняла ее по каждому поводу. Настя матери до обморока боялась. Хорошо хоть у нее был один друг, Илья Листов.

Я не смогла удержаться от вопроса:

– Кто?

– Илюша Листов, – повторила Вера, – сирота, он воспитывался в поселке математиков.

– Наши гости не местные, – сказала Ольга Андреевна, показывая рукой на окно.

– В двух километрах от нас, через лесок пройти, там на берегу реки поселок. Участки огромные, дома каменные. Всякие ученые академики там жили, многие наши у них работали, кто сторожем, кто водителем, кто за садом-огородом ухаживал. Оксана, мать Ильи, хлопотала по хозяйству у… я забыла фамилию ученых.