Куриный бульон для души. 101 история о любви

Он сидел в кресле-качалке, завернутый в пушистый плед. Я переместилась на кухню, так что он мог быть рядом со мной, пока я готовила еду. Его темные волосы стали серебряными, его голос потерял свою чистоту, и искорки поблекли в его темно-карих глазах, в которых я видела любовь на протяжении всех сорока восьми лет. Я знала: ему известно, что осталось не так много месяцев до окончательной победы рака, когда химиотерапия уже будет не в силах помочь.

Несколько лет я умоляла его завести щенка, но ответ всегда был один и тот же:

– Не раньше, чем ты выйдешь на пенсию, потому что ночью я намерен спать, а не слушать его скулеж!

Теперь я перестала работать, но не потому что пришел пенсионный возраст, а потому что должна была находиться дома, чтобы заботиться о нем, пока он сражался с монстром, притаившимся в его костном мозге.

На следующий день мы поехали в Вест-Рок-Кеннелс и взяли прелестного щенка породы ши-тцу, самого здоровенького на вид из помета. Несколько дней я сосредоточенно выбирала идеальное имя для этого милого маленького друга. Любимчик? Фриц? Пиддлз? По рекомендации сестры я в конце концов остановилась на Скоши, что на японском означало «маленький». И в то время как моя душа мертвела вместе с моим уходящим из жизни мужем, Скоши давал крохотное зернышко радости, заставляющее меня жить дальше.

Шокирующий диагноз свалился на нас летом 2002 года. Во время стандартного медосмотра в нашей местной клинике терапевт заметил необычный маркер в белке крови мужа и направил нас к специалисту для дальнейшего наблюдения, ни разу не упомянув это ужасное слово на букву «р». Когда мы подъехали к зданию профцентра в Роббинсдэйл, штат Миннесота, наши сердца бешено заколотились, так как мы прочитали слова, написанные заглавными буквами над входом: «Онкологический центр Хэмфри». После сдачи анализов и консультации с онкологом все подтвердилось. У мужа была множественная миелома – специфический термин для рака костного мозга, который считается одним из самых сложных случаев онкологии для лечения.

Шли месяцы, у нас было много разговоров на тему его грядущего ухода, и он сделал список важных вещей, которые мне следует знать, когда его уже не будет рядом. Успокоив свои мысли, я уверила его, что со мной все будет хорошо и ему не следует беспокоиться.

Однажды в октябре 2005 года визит в клинику для забора крови показал, что его грудная полость наполнена жидкостью и его было необходимо госпитализировать. Доктор планировал удалить жидкость на следующее утро и посоветовал мне пойти домой и немного отдохнуть. Сон не шел. Я молилась и просила Бога за мужа, моего лучшего друга и возлюбленного на протяжении стольких лет, умоляя избавить его от этих страданий.

На следующее утро я помчалась в больницу и нашла его необычайно рассеянным. Я напомнила, кто приходил к нему в последние дни – внук Уильям, сын Брюс, невестка Джери, священник Тим. Затем он как-то странно посмотрел на меня и сказал:

– О, Мардж, у меня так кружится голова, так кружится!

Он потерял сознание, и я, как безумная, выбежала в коридор, чтобы позвать на помощь медсестру. В течение нескольких минут некогда полный жизни мужчина, которого я любила еще школьницей, лежал спокойный и молчаливый, тогда как я опустила голову на его грудь и рыдала. Неизбежный день настал.

Я была сильной и твердой в течение недели, планируя все необходимые поминальные мероприятия. Наши уже взрослые дети пришли, чтобы быть со мной. Вместе мы выбрали музыку, которую он любил, цветы, чтобы украсить его гроб, и составили список друзей. В последний раз я взглянула на дорогое, такое знакомое лицо, мне хотелось лечь рядом с ним и отправиться на вечный покой. Но я приветствовала друзей и родственников с улыбкой. Я с гордостью наблюдала, как наши дети превозносили его, внучки читали его любимые места из Библии, и семеро внуков несли его в семейный склеп, чтобы положить рядом с матерью, отцом и бабушкой с дедушкой, где однажды и я, наконец, лягу рядом с ним, и мы снова будем вместе.

Разбрасывая ногами жухлые дубовые листья, я гуляла по дорожкам сада в предвечернее время и взывала к небу:

– Где ты? Ты видишь меня? Знаешь ли ты, что мое сердце разбито?

Мой муж наконец был свободен от боли и страданий, но я никогда не думала, что одиночество может ранить так сильно. Когда я гуляла, Скоши доверчиво смотрел на меня и ждал, сидя на кухонном окне. День за днем, устав от слез, я входила к радостному, извивающемуся, приветливо махающему хвостиком Скоши, который нуждался в моем внимании.

Друзья звонили мне время от времени, чтобы спросить, как у меня дела. Я всегда отвечала, привирая:

– О, я в порядке. Это тяжело, конечно, но я держусь.