Курок

Дэймон сел на заднее сиденье рядом со мной. Я положила голову ему на колени, еще чувствуя отголоски того, что мы делали у той стены. Мои веки отяжелели, тело болезненно ныло.

Сунув одну руку в передний карман толстовки, я обнаружила там свои трусики и лениво улыбнулась.

Он не оставил их на полу комнаты смеха, чему я была рада.

Мистер Крэйн завел машину. Я подняла вторую руку, провела тыльной стороной кисти по щеке и шее парня, ласково коснулась уха. Гравий затрещал под колесами. Нас пошатнуло, когда мы выехали на ровный асфальт и помчали по ночному шоссе.

Сегодня я сказала Дэймону, что люблю его. Но он не ответил тем же.

Ничего страшного. Мне пока не требовалось услышать это признание, в отличие от него, похоже. Как и в домике на дереве, Дэймон отчаянно хотел защитить меня, держать рядом с собой.

Судя по рассказам его друзей, у меня сложилось впечатление, что он относился собственнически не только ко мне. Если парень находил что-то хорошее, то всеми силами боролся, чтобы это сохранить.

Порой такое упорство пугало. Однако оно также говорило о том, что он различал действительно важные вещи. Будет ли Дэймон настолько же предан жене? Своим детям?

Продолжая трогать его, я упивалась ощущениями от прикосновений к коже парня и умиротворением.

– Какая у тебя татуировка? – тихо поинтересовалась я, вспомнив, как моя подруга упомянула ее.

Несколько секунд Дэймон молчал. Он не спросил, откуда я знала, но в итоге ответил:

– Тающая снежинка.

Я вскинула брови. Тающая…

– Почему снежинка?

– В честь «Зимы» Уолтера Де Ла Мэра, – едва слышно сказал он. – Оставшейся красивой даже после того, что я с ней сделал.

С ней. Со мной. Снежинка олицетворяла зиму.

Горло сдавило. Но я улыбнулась сквозь слезы. Как у него это получалось? Как ему всегда удавалось разбить мое сердце, причем такими способами, которые мне нравились?

– Я бы хотел, чтобы ты увидела океан, – вдруг произнес Дэймон, сменив тему. – Порывистые волны, лунный свет на их белых гребешках. Дождь, льющий из темных туч под серебряной луной.

Представив картину, которую он описывал, я задумалась: чувствовал ли парень себя виноватым из-за случившегося со мной, из-за того, что я больше не могла видеть?

– Я все слышу, – ответила я тихим голосом, прислушиваясь к окружающим звукам. – Перестук капель на крыше, где-то громче, где-то тише, потому что их задерживает листва деревьев. – Погладив его шею, я нащупала пальцами мочку уха, продолжая слушать. – Ливневки, мимо которых мы проезжаем каждую минуту. Шины разбрызгивают воду, собирающуюся над решетками. – Я улыбнулась. – И ритм дворников, напоминающий «We Will Rock You», когда срабатывают сначала передние, а потом задний.

Дэймон чуть слышно засмеялся.

– Слышу, что Крэйн едет очень быстро, а дождь хлещет по окнам. – Я облизала губы, ощутив, как он начал гладить меня по волосам. – Над океаном гром раздается чаще, чем над лесом, – продолжила я анализировать шум, – и он приближается к нам.

Опустив ладонь, я засунула обе руки в карманы, чтобы согреться.

– Несмотря на погоду, бушующий, живущий, дышащий снаружи мир, мне кажется, что здесь я нахожусь в своем собственном мирке, в сухости, тепле и безопасности, словно укутанная в одеяло. Будто в фонтане посреди лабиринта. – После короткой паузы задумчиво закончила: – Как дома.

С ним я везде чувствовала себя как дома.

– Зрячей я слышала гораздо меньше, чем сейчас. – Мой голос стих до шепота. – Думаю, я никогда не захочу отказаться от возможности слышать все это.

Мне недоставало способности наслаждаться различными вещами наравне со многими людьми, однако… теперь я воспринимала мир совершенно иначе. Один вид красоты заменил другой.

Повернув голову набок, я закрыла глаза – все эти звуки меня убаюкивали – и понадеялась, что завтра нас ждало еще больше подобных моментов, без всяких сомнений.

– Я действительно тебя люблю, – сказала я, прежде чем провалилась в сон.

Просто чтобы он знал.

* * *

Следующим утром я проснулась в кровати Дэймона, обнаженная и укутанная в простыни. Вчерашние события постепенно всплывали в сознании. Вечеринка. Лабиринт. Поездка в машине.

Новый прилив энергии, охвативший его в постели ночью, когда мы вернулись домой.

Мое лицо расплылось в улыбке. Я чувствовала себя блаженно изможденной и в то же время намного бодрее, чем прежде.

Протянув руку вбок, я парня рядом не обнаружила, зато нащупала на подушке листок бумаги, зашуршавший под моими пальцами.

Он ведь не настолько тупой, чтобы оставить мне записку?

Я подняла бумагу и заметила крошечные выпуклые точки. Проведя по ним ладонью, сразу же узнала шрифт Брайля и, двигаясь слева направо, расшифровала послание.

«Оставайся в постели. Я вернусь к завтраку. А после завтрака мы поедим».

Сообразив, что под завтраком Дэймон подразумевал меня, я прыснула от смеха.

«P. S. Твой телефон лежит на прикроватной тумбочке».