Куропаткин. Судьба оболганного генерала

«Наши запасы, двинутые из Европейской России, застряли с весны на Сибирской железной дороге. Непромокаемые накидки, высланные для лета, будут получаться теперь, когда нужны полушубки. Боюсь, что полушубки на всю армию мы получим, когда потребуются непромокаемые накидки».

С полушубками для действующей армии случилась занимательная детективная история.

В июле 1905 года была создана специальная комиссия с задачей оприходовать остатки вещевого имущества общей стоимостью более 1,3 миллиона рублей, закупленного и предназначенного для гарнизона крепости Порт-Артур.

Ревизией установлено, что значительная часть предметов воинского обмундирования оказалась не просто низкого качества, а совершенно непригодной для использования. Странным образом отсутствовали сопроводительные документы: как впоследствии выяснилось, поставщиками обмундирования оказались подставные фирмы, никогда не занимавшиеся производством и поставкой предметов одежды. Финансирование закупки и поставки этой, с позволения сказать, «партии» военной экипировки шло через близкий премьеру Витте Русско-Китайский банк, который, в свою очередь, платежных поручений представить не смог.

Махинация отрабатывалась внешне вполне совершенно – все укомплектованные тюки с обмундированием по размеру и весу выглядели безукоризненно.

Развязка наступила, когда поступила команда вскрыть упаковку:

«…вскрыты… тюки с меховой одеждой…, количество пудов оказалось согласным с ведомостью…, но там не было военных тулупов: половину составляли старые, а другую половину – новые полувыделанные шкуры, сметанные плохой ниткой на старую руку в форме какого-то халата…

Никто из членов комиссии… не мог признать эти шкуры за одежду – это был лишь плохой материал для одежды и только».

Не лучше обстояло дело с провиантом для личного состава Маньчжурской армии. К началу войны русские войска в Китае имели запасы продовольствия на восемь-десять месяцев, причем расчет велся на гораздо меньшее количество солдат и офицеров, чем в действительности оказалось после начала боевых действий.

В начале мая 1904 года командующий армией Куропаткин в телеграмме на имя военного министра Сахарова просил до начала августа направить 1500 тысяч пудов ржи и 200 тысяч пудов крупы для личного состава армии и 2500 тысяч пудов овса для лошадей. 13 мая 1904 года на заседании Военного совета принято решение закупить требуемые Куропаткиным объемы продовольствия и фуража с торгов в Алтайском округе и Томской казанной палате. Через два месяца, 19 июля 1904 года, выяснилось, что запланированные торги так и не состоялись. По просьбе главного интенданта генерала Ростковского срок подвоза необходимого провианта в Маньчжурию перенесен на конец октября 1904 года. Еще через три месяца тыловики констатировали: выкупить и доставить по назначению 1,5 миллиона пудов ржаной муки и 2,5 миллиона пудов овса к указанному сроку невозможно и только через шесть месяцев, не ранее апреля 1905 года, Военное министерство сможет оплатить половину требуемого количества муки и немногим более трети овса.

Куропаткин бьет тревогу: «Не признаю возможным считать продовольствие трех Маньчжурских армий обеспеченным уже с середины января будущего года».

В итоге первая партия провианта, заказанного командующим в мае 1904 года с доставкой на начало августа 1904-го, была отправлена в действующую армию с опозданием на шесть месяцев – только в конце января 1905 года.

Ужасное качество пищи вызывало постоянные нарекания военнослужащих, в том числе и офицеров: червивая мука, гнилое мясо, антисанитария, отсутствие кипятка, а пить сырую воду было невозможно из-за свирепствовавшего брюшного тифа, грязь провоцировали всеобщее раздражение и негодование. Закупленные в Америке мясные консервы положения не спасли: заокеанские партнеры любезно отправили русским тушенку с просроченным сроком хранения.

Экономили на всем: даже отправляемых в глубокий тыл после ранений на фронте солдат довозили из Харбина до Челябинска без перемены белья…

Не лучше обстояло дело с вооружением.