Куропаткин. Судьба оболганного генерала

В случае удачного развития операции русская армия могла бы завладеть обширной береговой полосой на южном берегу Черного моря и городом Синоп с мощной военно-морской базой. Очевидными казались выгоды англичан, получавших богатейший Мосульский нефтеносный район.

Однако конъюнктурные, исключительно в силу потребностей текущего момента и стратегии выживания любыми доступными способами, в том числе и за счет чужого скудоумия, ошалевшие от очередного пассионарного витка варварского насилия тевтонов, англо-французские союзники России прозорливо и не без оснований усмотрели в озвученном генералом Жилинским плане замысел Ставки Верховного главнокомандующего перевести вектор военных действий армий коалиции на Балканы.

На самом деле так оно и было.

Не надо считать наших российских военных стратегов и генштабовских аналитиков абсолютными профанами, заведомо, или по недомыслию, или в силу мерцательных колебаний, дрожи в коленках и просто нерешительности, предающими забвению отточенную веками и обильно смоченную пролитой русской, славянской и не только славянской, кровью генетику реализации завоевания и удержания стратегического плацдарма на Босфоре. Плацдарма, завоевание которого равнозначно эпохальному «удару меча по гордиевому узлу», ставшему раковой опухолью европейской и мировой политики, многовекового, вечно кровоточащего, южного, черноморского, турецкого, наконец – исламского фактора безопасности не только православной империи, но и всей Европы.

Предлагая замысел стратегической операции на юге континента, российский Генеральный штаб рассчитывал, что при таком развитии событий главный и наиболее сильный противник-немецкая армия – из кожи лезть не будет, ибо, как завещал Бисмарк, «для Германии Балканский вопрос не стоит костей одного померанского гренадера».

Так сложилось, что на первых межсоюзнических конференциях доминирующую роль играли представители французского командования. Вероятно, сказывался фактор «преимущества своего поля»: хозяева изначально имеют больше шансов на успех, чем приглашенные гости. Исходя из этого, на совещаниях повышенное, даже трепетное внимание регулярно уделялось западноевропейскому, а в его рамках – французскому театру военных действий. Военные мероприятия на других театрах рассматривались в качестве второстепенных, вспомогательных, призванных обеспечивать успех на французско-германском фронте.

Поэтому неудивительно, что хоть и не безупречный, но совершенно идеальный для России план русского Генерального штаба на конференции не прошел и был отклонен. Настоять на его принятии Жилинский не смог.

Очень жаль, ибо план стал поистине гениальной стратегической военно-политической ловушкой для всех: противников в лице Германии, Австро-Венгрии и Турции, а также временных, снисходительно ненавидящих все русское союзников – Англии и Франции.

План стал логическим развитием составленных в конце 1880-х годов Главным штабом «Соображений о планах ведения войны». Их главное содержание состояло в стратегии сдерживания противника на одном театре военных действий и одновременной подготовке решительного наступления на другом. В начале кампании выгоднее придерживаться оборонительного образа действий против Германии и наступательного-против Австро-Венгрии.

План, предложенный Ставкой, вполне можно и должно оценивать на уровне вершины военно-стратегической мысли начала XX века, исторически последовательно воплотившим в себя замыслы по оборонительному сдерживанию Германии на западе, наступлению на Австро-Венгрию на юго-западном театре военных действий с конечной целью завоевания Босфора. План конкретизировал в условиях современной оперативной обстановки основные идеи ВОЕННОЙ ДОКТРИНЫ Российской империи, сформулированные и детально разработанные в конце XIX века под руководством начальника Главного штаба Николая Николаевича Обручева: низкий поклон ему и его подчиненным – канувшим в вечность безымянным военным разведчикам, операторам, направленцам, генерального штаба капитанам, полковникам и генералам.

Отдадим должное геополитическим расчетам наших вечных противников, вынужденно, только под страхом топора германской военной машины ставших союзниками.

Союзниками, как показала ранее Крымская война, а позднее – война Гражданская, всегда готовыми не без злорадного удовлетворения пустить русскую кровь и от души пограбить Россию.

Союзниками, затаенно и твердо держащими отточенный кинжал за запахнутым плащом, неважно, какого он покроя – с Елисейских Полей или с Сэвил-Роу. Хотя внешне отношение к России и ее вооруженным силам выглядело просто сказочно: 18 декабря 1915 года Верховному Главнокомандующему Русской армией Николаю II присвоено звание фельдмаршала Британской армии.