Курортный роман? Продолжение следует

Вот только если Олег назвался моим мужем, это будет, по меньшей мере, странно. Жена, находящаяся на сохранении и не желающая видеть своего супруга, автоматически демонстрирует, что во всем случившемся его вина. А это значит, что лишних вопросов не избежать. Как раз того, чего мне сейчас хочется меньше всего на свете. Разумеется, никто не станет копаться в моих личных проблемах, но все равно выглядеть несчастной и обманутой женушкой я не собиралась. Потому выдавила из себя подобие улыбки и кивнула Аронову.

– Да, конечно. Пусть заходит.

Как ни старалась я не поддаваться эмоциям, это оказалось крайне сложно. Слишком много значил для меня Олег и слишком сильную боль причинил, чтобы можно было проигнорировать его присутствие. Поэтому я просто отвернулась к окну, изо всех сил стараясь не смотреть на вошедшего мужчину.

Но все равно почувствовала то, что он рядом. Запах его парфюма узнала, и по телу тотчас расползлись мурашки. И я разозлилась, что такая слабая и так легко поддаюсь воздействию. Нет бы продемонстрировать ему ледяную холодность и неприступность. Какое там. Глаза защипало, а в горле запекло от обиды, которая так и не улеглась. Лишь предостережение врача удерживало от того, чтобы взорваться и послать вошедшего мужчину ко всем чертям.

– Здравствуй, – его голос прозвучал глухо, как будто издалека. Я не могла не обернуться – это было бы выше моих сил. И едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Стоящий передо мной человек слишком сильно отличался от того Олега, которого я знала. От яркого, наполненного жизнью мужчины, который украл мое сердце в Анапе. От холодного равнодушного, но от того не менее привлекательного босса, пришедшего в нашу компанию. От потрясающего любовника, с которым я провела предыдущую ночь. И даже от того, каким увидела его в кабинете прошлым утром.

Сейчас передо мной стоял незнакомец с измученным, посеревшим лицом. Он как будто даже похудел, осунулся за эти сутки. На лице залегли тени, а глаза были красными и опухшими, как после бессонной ночи.

Я вспомнила слова доктора о переживаниях моего так называемого мужа. Что же, это было похоже на правду. Вот только причины для этих переживаний я не видела. Если он так легко променял меня на другую женщину, вряд ли потом могли проснуться угрызения совести.

– Как ты себя чувствуешь?

Дурацкий вопрос. И неуместный. Не после того, что случилось. А может, он просто ощущает свою вину за то, что мне стало плохо при нем? Ну, так не стоит. Пусть успокоится и убирается отсюда.

– Нормально, – я не лгала. Боли действительно не было, и хотя я по-прежнему ощущала усталость, вряд ли это должно было серьезно беспокоить. Тем более, врач заверил, что все в порядке. – Зачем ты пришел?

Он смотрел мне в глаза. Без тени улыбки, своими темными, колдовскими глазами, не отрываясь, от чего я снова почувствовала волнение.

– Нам нужно поговорить.

– Не нужно, – ответила ему быстрее, чем успела обдумать эту фразу. Но ведь так и было на самом деле. Какие слова сейчас могут стать уместными? Да и зачем? Я вообще не понимаю, кем была в его жизни.

– Нужно, – Олег подошел ближе, присаживаясь на край кровати, и я невольно дернулась, пытаясь отодвинуться. Заметив мое движение, он потянулся ко мне, дотрагиваясь до моей ладони. Я одернула руку с такой скоростью, будто при ожоге.

– Тебе нельзя волноваться.

– А я и не волнуюсь, – заверила я его. – Просто не хочу тебя видеть. И не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

Он понимающе кивнул и встал.

– Не буду. Но выслушай меня, пожалуйста.

– Зачем? Если ты переживаешь, что с твоей подчиненной случился обморок на работе, то напрасно. Все равно я там долго не задержусь.

Олег вопросительно приподнял бровь.

– То есть?

Мне вдруг стало смешно. Таким непонимающим, растерянным и виноватым он выглядел, словно произошедшее и впрямь для него что-то значило.

– Я не останусь в компании. Как только меня выпишут, принесу заявление. Или… – а чего, собственно, тянуть? – если ты дашь мне бумагу, могу написать прямо сейчас.

– Свет, послушай…

Я вдруг поняла, что он впервые назвал меня по имени с тем пор, как мы снова встретились. Назвал моим настоящим именем, а не тем, что я придумала в Анапе, чтобы показаться более эффектной для него. И это звучало так… как-то по-особенному тепло и совершенно неправильно. И не должно было мне нравиться. Не должно отзываться где-то глубоко внутри странным и волнующим теплом. Он этого не заслуживал! Он вообще не заслуживал, чтобы я слушала его.

– Уйди, пожалуйста. Нам правда не о чем говорить.

– Ты уверена? – Олег улыбнулся, но эта улыбка вышла горькой. – А о ребенке?

– С моим ребенком все в порядке. Так что тебе, как начальнику, не о чем беспокоиться.

– А как отцу? – быстро спросил он.

Меня зазнобило. Неужели Милка все разболтала? Я ведь была уверена, что он ничего не знает. И надеялась, что так будет и дальше.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – снова отвернулась к окну.