Курс молодого бойца

Вообще-то после литра коньяка он смутно понимал обстановку. Но

держался стойко, как оловянный… офицер. На «автопилоте». Хотя

догадаться о его состоянии было непросто. Потому что, как и

полагается настоящему офицеру, даже в оловянном состоянии он

ходил прямо и говорил уверенно. Зубов отдал честь дежурному и

непререкаемым тоном заявил:

– Солдат скомандовал правильно!

Фома недоумѐнно вставил:

– Так отбой был…

– Какой отбой? Кто разрешил?! – строго оборвал его Зубов.

– По распорядку. Рота отдыхает…

Капитан поправил фуражку, почему-то упрямо сползающую на

глаза. Он чѐтко развернулся на каблуках, намертво держа равновесие, и

вышел на середину коридора. До громоподобного баса полковника

Бородина ему, конечно, было далеко, как и до полковничьих погон. Но

командный голос ротного вполне мог заглушить пару артиллерийских

залпов. По расположению грянул рѐв капитан:

– Рота-а, подъѐм! ! Строиться-а-а! !

124

Личный состав смело с коек, будто взрывной волной. Такого

подъѐма не могли припомнить даже многоопытные армейские

«дедушки». По боевой тревоге народ и то поднимали медленнее и

тише. Возникла всеобщая суета на грани паники. Капитан уловил

непорядок и снова взревел:

– Бего-ом! ! Кто не успеет, будем тренироваться-а-а!

Через минуту перед ним стояла вторая рота – полностью одетая и

готовая к мировым катаклизмам на сто два процента. Зубов поставил

сумку на пол и незаметно прищурил один глаз, восстанавливая резкость

изображения. Фомин поправил повязку дежурного и скомандовал:

– Равняйсь! Смирно! – Он строевым шагом подошѐл к капитану с

докладом. – Товарищ капитан, вторая рота по вашему приказанию…

Зубов отодвинул его в сторону, как занавеску. Он сурово

нахмурился, мощным усилием воли собрав лицо в кучу, и заговорил,

тяжело роняя слова в ночную тишину:

– В мотострелковых войсках творится полная херня! Командир

приходит в роту, а его солдаты спят! Солдатам по хер! По хер, что

пришѐл командир! Что у командира сегодня родилась дочь!. Им всѐ по

хер!

До Фомы, наконец, начала доходить причина ночного построения.

Младший сержант снова встал перед ротным и громко сказал:

– Товарищ капитан, извините, мы не знали!

Помимо воли суровые складки на лице Зубова расправились в

счастливую улыбку.

Он мгновенно оттаял и пробормотал, явно прощая подчинѐнных:

– Не знали они… Три триста… Пятьдесят четыре сантиметра… А

они не знали…

Фомин развернулся и объявил замершему строю:

– Рота! Поздравляю вас с рождением дочери капитана Зубова!

Личный состав нестройно грянул:

– Ура! Ура! Ура!

125

Из строя наперебой понеслись выкрики:

– С дочкой вас!.

– Поздравляем, товарищ капитан!.

Ротный окончательно отмяк и добродушно пробурчал:

– Поздравляют они… Если бы я не пришѐл, хрен бы вы меня

поздравили!. Дежурный, разгрузи сумку. Раздай личному составу…

Фома нагнулся и извлѐк из сумки упаковку баночного пива.

Насчѐт «сухого закона» в роте было строго. Поэтому он недоумѐнно

уточнил:

– Товарищ капитан! Так это же… пиво?

– А ты что думал – капитан Зубов дочку будет лимонадом

замачивать?! – усмехнулся ротный, разворачиваясь на выход.

Сержант Рылеев, не выходя из строя, скомандовал:

– Рота! Три-четыре…

Народ дружно грянул:

– ПОЗ-ДРАВ-ЛЯ-ЕМ! !

Капитан вернулся утром. Он был выбрит до синевы. Хотя лицо

явно носило зеленоватый оттенок. А глаза отливали мутноватой

краснотой. Тем не менее Зубов был деловит и трезв как стекло…

Немного мутноватое стекло.

Вторая рота готовилась к построению. Дневальные наводили

порядок. Остальные поправляли койки и расставляли на места

табуреты. Прозвучала команда:

– Рота, смир-рно!

Все замерли. Дежурный по роте младший сержант Фомин отдал

честь и начал доклад по форме:

– Товарищ капитан, за время моего дежурства!.

Зубов страдальчески сморщился и попросил:

– Не ори ты так!. Вольно!

126

Фома понимающе кивнул и негромко скомандовал:

– Вольно! – Он опустил руку. – Товарищ капитан, мы тут открытку

подписали… От всей роты! Вот. Поздравляем с рождением дочери!.

Зубов ошарашенно уставился на него.

– Как?. Подожди… – Капитан машинально взял открытку и

медленно побрѐл к своему кабинету, бормоча: – А откуда вы… Спасибо,

конечно! Но как вы узнали? Она же ночью сегодня родилась. В час

пятнадцать…

Фома удивлѐнно пробормотал:

– Так а вы ночью… Товарищ капитан, с вами всѐ в порядке?

Зубов понизил голос до полушѐпота:

– А что, заметно?.

– Ну, так… – тактично ответил Фома.

– Н-да… Подустал маленько. Всю ночь мотался. В роддом, из

роддома… Сам понимаешь… Голова чего-то…

Фома тоже понизил голос:

– Товарищ капитан, так может… пивка?

Зубов остолбенел, не веря услышанному:

– Какого пивка? Ты чего, Фомин?! Откуда в роте пиво?!

– Осталось… то есть… мы специально… Для вас достали, –

нашѐлся младший сержант.

Зубов рыкнул:

– Так, сержант! Я смотрю, вы здесь совсем страх потеряли! Скоро

бордель в роте откроете! – Он поморщился от своего же крика и махнул