Курс молодого бойца

рукой. – Ладно! Тащи пиво! Но чтобы больше… Чтобы в последний раз,

понял?!

Обед в солдатской столовой шѐл по распорядку. Рядовые первого

года службы бодро налегали на неизменную перловку. Кабанов

127

привычно ухватил со стола хлеб и спрятал в карман. Сержанты, как

обычно, неторопливо ковырялись в тарелках.

В столовую лѐгким шагом вошла медсестра, держа в руках

бумажный кулѐк. На еѐ лице блуждала улыбка. Она прошла по проходу

между столами. Вслед за ней по залу пронѐсся неизменный гул

недовольства.

Мишка наклонился и пробормотал вполголоса:

– В такие моменты, кажется, поубивал бы их всех…

Кузьма удивлѐнно спросил:

– У тебя что с ней – серьѐзно?

– Ну… не в этом дело. Просто нельзя же так с человеком, – как-то

стушевался Мишка.

Рядовой Евсеев по привычке прохрипел в спину медсестре:

– О, пошла с-сука!

Старший сержант Пылеева демонстративно медленно обернулась

и отчѐтливо произнесла, глядя ему в глаза:

– Рот закрой, кобель кастрированный!

Столовая на секунду примолкла, потом грохнула от хохота.

Медсестра спокойно направилась в сторону кухни.

Офонаревший от неожиданного отпора Евсеев остался сидеть в

полном непонимании. Сержант Прохоров озадаченно буркнул:

– Ни хрена себе. Чѐ это с ней сегодня?.

Ирина зашла на кухню и высыпала витамины в котѐл с компотом.

Повар Сухачѐв прервал беседу с Рылеевым. Он поглядел на неѐ, не

скрывая любопытства. Она подмигнула:

– Что, чай вдвоѐм?

Сухачѐв невольно улыбнулся в ответ:

– Не, чифир в одиночку. А ты, я смотрю, цветѐшь и пахнешь?

Медсестра кивнула, выходя из кухни:

128

– Весна. Природа торжествует…

Но Сухачѐв всѐ-таки успел оставить за собой последнее слово:

– Смотри, с опылением поосторожней! – Он снова повернулся к

Рылееву. – Не узнать человека…

Но сержанта в данный момент перемены в облике медсестры

интересовали в последнюю очередь.

– Ладно, давай вернѐмся к нашим баранам, – сказал он. – Ты ж

понимаешь, двадцать лет раз в жизни бывает. Поэтому хочется, чтоб всѐ

было как у людей. Чтоб пацаны этот день запомнили…

Сухачѐв деловито поправил колпак.

– Не вопрос. Картошечки нажарим. Капусточку нашинкуем.

Огурчики порежем.

– А из мясного?

– Слушай, Рыло, с мясным засада! Зато вот что есть. – Он извлѐк

из-под стола коробку. – Сгущѐнное молоко.

Рылеев искренне возмутился:

– На хрена мне молоко? Я не на первом году службы, меня на

сладкое уже не тянет!

– Ну, Рыло, всѐ что есть… Было б мясо – я что, для тебя б зажал?!

Бери-бери… За столом уйдѐт влѐт! Вот увидишь.

Сержант просительно заглянул повару в глаза:

– Может, хоть рыба есть?

Сухачѐв огорчѐнно развѐл руками:

– Ну, Рыло…

129

Глава 11

Прапорщик Шматко занимался важным и очень полезным делом.

Он решал кроссворд. От этого культурный уровень Шматко неуклонно

полз вверх. Вот только составитель кроссворда оказался полным

придурком. Вопросы не лезли ни в какие ворота. Последние двадцать

шесть клеток не заполнялись. Железные нервы прапорщика начали

сдавать. И тут в его голову пришла блестящая идея. Он высунул голову

в коридор и вызвал рядового Соколова. По неотложной служебной

необходимости…

Кузьма прибыл почти немедленно. Потому что находился в

наряде, отмывая полы рядом с каптѐркой.

– Вызывали, товарищ прапорщик?

Шматко, не отрываясь от газеты, оживлѐнно закивал:

– Соколов? Ты мне нужен как ерундит! Кроссворд мудрѐный

какой-то… Воинское звание на «р»? Я десять лет в армии… Ну хоть убей,

нету такого!

Кузьма подумал и уточнил:

– А «р» откуда?

– «Р» от морды. Типичное лицо, это же морда?

– Это типаж…

– Типаж? Тогда звание на «п» – прапорщик! – обрадовался

Шматко, заполняя клетки. – Всѐ, Соколов, свободен. Да, чуть не забыл!

Письмо тебе пришло. Держи!

– Спасибо, товарищ прапорщик! – завопил Кузьма, выхватывая у

него конверт.

– От девушки? – поинтересовался Шматко, довольно улыбаясь.

– Так точно!

Прапорщик на секунду задумался и приказал:

– Тогда читай здесь, при мне. Мало ли что… Сиганѐшь, как Гунько!

Кузя вскрыл конверт, начиная читать.

130

Шматко немного подождал и поинтересовался:

– Ну, как там у тебя на личном фронте?

– Нормально. Скучает, спрашивает, когда я в отпуск приеду.

Прапорщик от души расхохотался:

– Отпуск? В первые полгода? Вот бабы глупые! А моя бывшая –

вообще дура! Звание моѐ не устраивало. За майоришку этого… лысого! А

что, что я всѐ в семью? Посуда – пожалуйста! Продукты – холодильник

трещал! Да у меня и сейчас… – Он вскочил, открывая шкаф. – Смотри!

Соколов к запасливым людям относился с уважением. Опять-

таки в родной деревне Нижние Пузыри чужой достаток принято было

хвалить. Он подошѐл, заглядывая внутрь шкафа. Там грудами лежали

коробки с тушѐнкой, мешки с крупой и упаковки сахара…

– Разве офицер может столько… сэкономить? Хрен! Только

прапорщик! – гордо пояснил Шматко.

Кузьма одобрительно покивал, заодно поинтересовавшись:

– Так вы что, один живѐте?

Запасливый старшина роты запер своѐ хранилище.

– Два года, как перст. Городок военный, с бабами напряжѐнка.