Курс молодого бойца

движением одѐргивая халат:

– Да-да! Войдите!

138

Дверь открылась, и на пороге появился бравый майор Колобков.

Правую руку он многозначительно прятал за спиной. Он широко

улыбнулся:

– Ирина Дмитриевна, можно?

– Да, товарищ майор, проходите, – настороженно ответила она и

села за стол.

Колобков галантно склонил голову.

– Для вас я просто Виктор… кхм… Романыч…

Ирина сухо спросила:

– На что жалуемся, Виктор Романович?.

Колобков гордо произнѐс:

– Не офицерское это дело – жаловаться. – Он подошѐл к столу и

облокотился, нависнув над девушкой. – А вы знаете, какой сегодня день?

– Какой? – вежливо поинтересовалась она, непроизвольно косясь

на ширму.

– Сегодня во всех кинотеатрах мира… Одновременно…

Показывают «Матрица: Революция», фильм третий. А знаете почему?

– Почему?

Майор важно выпятил грудь, будто сам придумал такой

беспроигрышный ход:

– Борьба с пиратством! – Он достал из-за спины руку с букетом

цветов. – А это вам! И ещѐ два билета. На вечерний сеанс.

Ирина растерялась:

– Ой! Товарищ майор… Виктор Романыч… Я и вторую-то

«Матрицу» не смотрела… Огромное спасибо, но сегодня я никак не

могу… у меня… Ко мне сегодня придѐт подруга! Мы два года не

виделись!

Колобков огорчѐнно развѐл руками, «сохраняя лицо».

139

– Понял. Фильм можно посмотреть и на видео. Тем более что… –

И тут его взгляд упал на лежащую на кушетке солдатскую кепку. – Что

это?

Ирина торопливо вышла из-за стола, перемещаясь так, чтобы

оказаться между майором и ширмой.

– Э… Вот растяпа! Солдат забыл…

Колобков взял кепку в руки и прочитал:

– Медведев Эм. Вторая рота. – Он бросил кепку обратно. –

Халатный солдат… Ну, если вдруг подруга не придѐт – я в штабе.

– Я поняла, – сказала Ирина, стараясь побыстрее выпроводить

незваного гостя.

Колобков с намѐком проворковал:

– Не прощаюсь.

Он положил на стол букет и вышел. Не успела за ним закрыться

дверь, как из-за ширмы вылетел Мишка, злой как караульная собака.

– Я не понял, что это было?!

В каждой женщине прячется кокетка. И дразнить ревнивого самца

ей доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие. Ирина

демонстративно понюхала букет и небрежно бросила:

– Ничего. Обычные офицерские знаки внимания.

– Да? И много у тебя таких знаков?! – вскинулся Мишка.

Она игриво улыбнулась:

– А это что, сцена ревности? Ты бы лучше за кепкой своей

следил…

Но в армии проблема измены стоит куда острее, чем где бы то ни

было. И дразнить военного человека в таких щекотливых вопросах не

стоит и пытаться. Мишка окаменел лицом и жѐстко спросил:

– А ты не уходи от ответа! Кино, цветы вот эти… Это что, ПРОСТО

знаки внимания?

140

Ирина, к счастью, вовремя уловила его настроение. Моментально

перестав изображать ветреную светскую львицу, она быстро подошла к

столу.

– Цветы? Следи за рукой. – Она взяла букет, открыла форточку и

выбросила цветы на улицу. Потом повернулась к Мишке: – Ясно?!

Они подались навстречу друг другу и снова слились в поцелуе…

Подготовка к празднику достигла апогея. Под чутким

руководством младшего сержанта Фомина был создан красочный

транспарант. На белом ватмане ротные умельцы синей тушью

изобразили огромную надпись: «С Днѐм Рожденья! !». Для пущей

торжественности произведение искусства было решено поместить

где-нибудь повыше. Худсовет в лице Прохорова и Фомина гонял

«духов» от стены к стене в поисках оптимального варианта.

Оглушительный крик дневального застал носителей высокого

искусства посередине коридора. По казарме разнеслось:

– СМИР-НО-О! !

Все замерли. На пороге возник командир части. Полковник

Бородин неторопливо прошѐл в расположение роты и сказал:

– Вольно! А где командир роты? Где этот молодой отец?

Младший сержант Фомин попытался ответить:

– А он это…

Но в это мгновение Бородин заметил плакат в руках Гунько и

Кабанова.

– О, красавцы! Смотрю, у вас сегодня не простой день? –

понимающе произнѐс он.

Рядовой Кабанов радостно улыбнулся:

– Так точно! Сегодня день рождения Рылеева!

Сержантский состав дружно заскрипел зубами, молча

пережѐвывая бессильную ярость. Фома прошептал себе под нос:

– Урод…

141

Бородин недоумѐнно шевельнул усами:

– Рылеев? А кто такой Рылеев?.

В принципе ещѐ одного слова из уст Кабанова хватило бы, чтобы

похоронить роту под обломками бородинского гнева. И простодушный

«дух» уже открыл рот, собираясь произнести это слово… И тут на Фому

пало спасительное озарение.

– А… это декабрист такой… товарищ полковник! – торопливо

брякнул он, опережая Кабанова. – Юнеско объявило сегодняшний день…

Бородин не стал выслушивать до конца поучительную речь Фомы.

– Декабрист, говоришь? – перебил он его. И, немного подумав, от

души, по-простому, по-военному, пошутил: – Так сейчас же не декабрь! !

Полковник оглушительно расхохотался. Личный состав,

соблюдая правила воинской вежливости, подхватил… Насмеявшись,

Бородин скомандовал:

– Отставить. Ладно, придѐт командир роты – я в штабе.

Он развернулся и ушѐл…

Глава 13

Прапорщик Шматко шѐл на свидание. Такого с ним не случалось