Курс молодого бойца

давился и судорожно сглатывал. Последний кусок хлеба еле влез в

переполненный рот. Сержант посмотрел на часы и милостиво

проговорил:

168

– Уложился! Жить будешь!. Рота-а напра-во! Ша-а-го-ом марш!

Строй качнулся и затопал в казарму. Воспитательное кормление

закончилось…

Через полчаса в курилке вокруг несчастного залѐтчика собрался

народ. Кабанов сидел в углу и угрюмо чистил бляху. Некоторое время

все молча поглядывали в его сторону. Первым не выдержал Гунько:

– Ты, Кабан, сильно не переживай, – посоветовал он.

К нему присоединился Кузьма:

– Точно! Не бери в голову. Подумаешь! С кем не бывает.

Кабанов оглянулся вокруг. Никого из сержантского состава рядом

не обнаружилось. Тогда он хитро ухмыльнулся и прошептал:

– Да я и не переживаю! Хотите честно?

Ходоков придвинулся поближе, сгорая от любопытства:

– Ну?

Кабанов ещѐ раз обвѐл всех взглядом и признался:

– Я бы ещѐ столько же съел… Гадом буду!

Глава 16

Перевязка попавшей в капкан ноги повара Сухачѐва прошла

успешно. Раны затягивались. Нагноения не было. Он достал журнал

«Здоровье» за 86-й год и прилѐг за ширмой на кушетке. Медсестра

помыла руки и села за стол, чтобы зафиксировать в письменном виде

процесс выздоровления пациента.

– Ну вот! Через пару дней уже будешь бегать! – весело произнесла

она.

Сухачѐв лениво перелистнул страницу, посвящѐнную ожирению.

169

– Бегать я не буду… Ни через пару дней, ни через неделю. На

кухне это не практикуется. Поскользнуться можно!

Дверь медпункта распахнулась, и вошѐл рядовой Медведев.

Лежащего за ширмой повара не было видно. Мишка радостно спел:

– А я милого узнаю, ой да, по поход-ке-е!.

Ирина строго нахмурилась:

– Рядовой! Вы что себе позволяете!

Но Мишка упорно желал петь:

– Он носит… Носит брюки… Галифе-е-е! – Он присел, растягивая

штанины в стороны для полной имитации тех самых легендарных

галифе.

Ирина повысила голос:

– А ну-ка выйдите отсюда! !

До Мишки дошло, что он попал не в струю. Он перестал петь и

спросил:

– Ирка, ты чего?!

Из-за ширмы высунулась голова Сухачѐва.

– Действительно, Ирка, чего ты? Нормально пацан поѐт!

Медсестра вспыхнула, встала из-за стола и вытолкнула певца за

дверь. Вернувшись обратно, она снова засела за заполнение журнала.

Сухачѐв ехидно сказал из-за ширмы:

– Суровая ты! Могла бы и поласковее!. Нельзя же так, любовь – за

дверь!

Ирина невозмутимо спросила:

– Слушай, ты… А с чего ты взял, что это моя любовь?.

– Натурально играешь! – одобрил Сухачѐв.

– Значит, так, мне надоело! Ещѐ слово, и будешь перевязываться

сам!

– Ух, какие мы злые!. Я позавчера на перевязку пришѐл, а вы тут…

Пятнадцать минут под дверью топтался!.

170

Удар попал в цель. Старший сержант медицинской службы

застыла и побелела как гипсовая повязка.

Не в меру ушлый повар отложил журнал, встал с кушетки и

примиряюще пробормотал:

– Да ладно, Ирка, чѐ ты? Я ж свой! Я – могила!

Глава 17

Обход подразделений командиром части происходил нечасто,

Потому что любой непорядок вызывал у полковника Бородина

праведный гнев. И не просто праведный, а очень и очень

разрушительный. Зная за собой такую особенность, он старался не

увлекаться

инспекциями.

Дабы

не

загружать

подчинѐнных

восстановлением имущества, порядка и нервной системы. Тем не менее

раз в полгода он навещал случайно выбранную роту. Например,

совершенно случайно ту, в которой солдаты недоедали. Или прятались

с автоматом в кочегарке.

Командир части вышагивал по расположению второй роты. За

ним следовал капитан Зубов.

– Так говоришь, капитан, всѐ у вас хорошо?! – вежливо

поинтересовался Бородин.

Ротный, предчувствуя приближение грозы, оптимистично

воскликнул:

– Так точно!

Полковник одобрительно кивнул:

– Та-ак, полы начищены… Коечки отбиты! А в тумбочках у нас как?

Грустных писем больше нет?!

– Никак нет, товарищ полковник!

171

– Ну-ну! А давайте проверим?! – по-доброму предложил Бородин…

В спортивном городке видели «духи». Они гроздьями облепили

турники и покачивались. Младший сержант Фомин ходил вдоль

болтающихся тех и красочно комментировал:

– Значит так, Ходоков, упражнение «сарделька» у тебя получается

зашибись! Вопрос – когда уже эта сарделька начнѐт делать подъѐм с

переворотом?!

Следом за младшим сержантом гулял нестройный хохот. Висеть

и смеяться было трудно. Но без смеха наблюдать за товарищами не

удавалось почти никому. Неожиданно на дорожке, ведущей к казарме,

появился бегущий Кабанов. Он финишировал у турников и, тяжело

дыша, доложил:

– Товарищ младший сержант! Срочное построение в роте!

Фомин недоумевающе поинтересовался:

– А что случилось?

– Не знаю. Там Бородин рвѐт и мечет! – пропыхтел Кабанов.

– Пипец, – буркнул Фома вполголоса и громко скомандовал: –

Рота, строиться!

В казарме царила разруха. Складывалось впечатление, что здесь

прокатилась взрывная волна, после неѐ прошлись мародѐры, а за

ними – стадо мамонтов. Тумбочки валялись на полу. Их содержимое