Курс молодого бойца

К исходу суток полы в подразделении сияли чистотой. Вакутагин тоже блестел. Только от пота. Фома по-прежнему сидел у него над душой:

— Так. Три полоски и два ромбика… это кто?

— Лейб-майор.

— Правильно, Вакутагин. А две полоски и звёздочка?

— Капрал.

— Молодец. Армию Гватемалы мы выучили… Ты драй, драй.

Паркет должен блестеть как слюда.

— А это что такое?

— Не перегружай мозги, Вакутагин. Переходим к вооружённым силам Зимбабве…

Олег Николаевич Шматко своей фамилией гордился. У него в роду были сплошные казаки. И даже атаманы. А вот званием своим он не гордился, поскольку был прапорщиком. Он служил старшиной второй роты. И сильно мечтал стать офицером. Чтобы командовать взводом. Потом — ротой. Потом… Дальше мечты Шматко не распространялись.

Для получения офицерского звания прапорщику необходимо было высшее образования. Без диплома лейтенантские погоны не давали.

Олег Николаевич предпринял решительные меры и поступил на заочное отделение технологического института. Благо, ректор оказался мужиком понимающим. Стоило занести ему пухлый конверт с денежными знаками и… мечта Шматко стала ближе.

До пятого курса прапорщик докатился как по маслу. В смысле — регулярно подмазывая ректора. Но тут случилась беда! Понимающего мужика взяли и посадили в тюрьму. Якобы за взятки. Новый ректор от пухлых конвертов отказывался с ужасом. Поэтому у Олега Николаевича возникли сложности. Пришлось ему засесть за учебники. В учебниках были какие-то цифры. Прапорщик потерял сон и аппетит.

Он сидел ночами, решая примеры и задачки, как последний ботаник.

Сроки сдачи контрольных пролетали незаметно. А Шматко заметно пролетал мимо высшего образования…

Когда до отправки заданий в институт осталось три дня, он не выдержал. Гениальная мысль родилась внезапно. В работе над учебниками нужен был помощник! Естественно, кто попало не годился.

Олег Николаевич подумал и вызвал в каптёрку сержанта Рылеева. Как самого опытного и проверенного кадра. Рылеев к получению высшего образования отнёсся ответственно.

Но его математических способностей хватило ровно на овладение калькулятором «Электроника». На чём и порешили — работа в каптёрке закипела.

— Так! — азартно шептал прапорщик. — Подели 128 на 4! — 32! — отчаянно вскрикивал Рылеев. — 32? Странно! — чесал затылок Шматко…

Апогей наступил в полночь. Олег Николаевич вывел какую-то формулу.

— Ну-ка возьми корень из сорока пяти, — попросил он.

Сержант Рылеев прошёлся пальцами по кнопкам калькулятора, добывая ответ.

— Шесть, запятая, семь ноль восемь два ноль четыре!

Прапорщик вписал цифру в тетрадь и скомандовал, входя в раж:

— А умножь это на косинус шестидесяти градусов!

И тут Рылеев задал страшный вопрос:

— Умножить на… А чему равен косинус шестидесяти?

— Это ты у меня спрашиваешь?! Посчитай! — отмахнулся Шматко.

Но Рылеев успел изучить все кнопки на «Электронике». Косинуса там не было однозначно.

— Так это надо калькулятор другой… Инженерный! — догадался он.

— А этот какой?

— Не знаю… Отечественный…

Олег Николаевич расстроился:

— Ну а со школы ты что, не помнишь?. Косинус шестидесяти!. Ну, это же… Что-то до боли знакомое…

Рылеев кивнул и промолчал. Они посидели в тишине, размышляя о коварной науке математике. Потом прапорщик на всякий случай спросил:

— Слушай, у тебя есть знакомые инженеры?. С калькулятором?.

И тут Рылеева осенило. В поиске косинуса нужен был помощник!

Он встал и чётко доложил:

— Нет. Но у меня есть получше!

Через десять секунд по казарме полетела команда:

— Рота-а, подъём!.

Рылеев прошёлся перед строем. Рота, конечно, построилась. Но продолжала спать. Только стоя. Сержант с тоской посмотрел на свою расстеленную койку. Если бы не высшее образование старшины, он мог мирно дрыхнуть на мягкой подушке. Сержант вспомнил, зачем поднял личный состав, и рыкнул:

— Смирно! Математику в школе все учили?!

Нестройный хор зомби послушно промычал:

— Так точно…

— Рылеев бодро объявил:

— Вот и здорово! Значит, так… Дальше спать будет только тот, кто знает косинус шестидесяти!

— Чего шестидесяти? — не понял Кабанов.

— Градусов! — ласково пояснил сержант.

— Шестидесяти градусов не бывает. Только сорок! — сонно пробормотал Гунько.

По строю пополз смешок, вялый, как сухофрукт в компоте.

— Хорошо смеётся тот, кто смеётся утром! — честно предупредил Рылеев. — Шевелим соображалкой!. Вы ж недавно со школы! Вас среди ночи подними, вы должны помнить косинус шестидесяти!

Народ немного помолчал, с тихой незлой грустью вспоминая школу. И вдруг как-то случайно проснувшийся Кузьма Соколов пробормотал:

— Вроде одна вторая получается…

— Что?! — недоверчиво переспросил сержант.

— Вроде одна вторая получается… — пояснил Кузьма Иванович.

Рылеев подошёл и остановился напротив.

— Что значит вроде?

— Ну… если в равностороннем треугольнике провести высоту… получится два прямоугольных треугольника. Так косинус угла в 60 градусов будет равнее отношению длины прилежащего катета к длине гипотенузы. То есть одной второй.

Сержант впал в глубокую задумчивость. Полученная информация искала место в его дремлющем мозгу. Таких премудростей не было даже в уставе. Наконец он кивнул: