Курс N by E

Мы все же прошли сквозь лес айсбергов. Нас снова окружала лишь ночная тьма да берег, черневший с подветренной стороны. И вдруг из-за холмов острова прорвался огонь маяка на острове Гринли. Теперь приятный момент маневрирования был уже близок! Берег постепенно понижался, пока не превратился в низкую отмель, едва различимую на черном фоне моря. Где же она кончается! Как определить координаты маяка? Это было невозможно. Я выждал, пока мы не приблизились к берегу вплотную.

— Готово, — крикнул я, — давай!

Мы рванулись против ветра. Паруса забились с бешеной силой, полотнища грота со свистом хлопают по палубе, яростно трещат блоки — адский концерт! Бот замер на повороте, затем большая волна ударила в нос с правого борта и снова отбросила нас назад. Маневр не удался.

К моменту, когда бот набрал разбег для второй попытки, мы были у подветренного берега материка. Снова бросок навстречу ветру, наперекор его яростным воплям. Но теперь к ним прибавился еще рев прибоя. Помощник, обхватив ногами ванты, повис на шкоте с левого борта, отчаянно вцепившись в рвущийся из рук стаксель. Налетевший шквал уложил нас на левый борт, и помощник, не выпустивший стакселя из рук, оказался по шею в воде. Маневр сорвался вторично.

Теперь мы находились так близко к скалам, что поворот через фордевинд был уже невозможен. Оставалась последняя надежда: якорь. Бросили его за борт, размотав вслед 10 саженей троса. Якорь коснулся дна. Прибавили еще две сажени. Бот остановился и стоял теперь на якоре в толчее прилива, в сорока футах от подветренного берега; кругом бушевал шторм. Что же дальше?

Среди моего имущества была одна пара вязаных варежек с рисунком в виде сердечка. В ту ночь их надел шкипер, и каким-то образом я заметил, что в суматохе и тревоге последних минут он стащил одну варежку и кинул ее на палубу. Мысль о том, что ее может смыть волной в море, так мучила меня, что, как только спустили парус, я, тщательно скрывая от других свои намерения, отправился на розыски. Я нашел ее. И душа моя обрела покой в надежной гавани.

XXIII

25 июня. Залив Брадор

Приливное течение неслось на восток, штормовой ветер дул с востока; ночь была наполнена шумом раздираемой бушующей воды. Бот бросало с борта на борт между ветром и течением. Весь залитый водой, он находился в плачевном состоянии. Это место не было приспособлено для стоянки.

Не успели мы закрепить грот онемевшими от холода пальцами и убрать с палубы все лишнее, как сразу же подняли якорь и по-прежнему в кромешной тьме вновь пустились в море. Шли под стакселем, по ветру, держа курс на запад, вначале и не думая ни о чем, кроме того, чтобы как-то выбраться из затруднительного положения, в котором очутились.

Затем внезапно мрак стал рассеиваться и вокруг начал медленно выползать день. Мы снова увидели этот богом забытый, длинный, угрюмый берег Лабрадора, увидели себя самих, то есть друг друга, с ввалившимися глазами, увидели наш бот и белую пену, которую он оставлял за кормой на темной поверхности воды. Увидели, как ветер гонит по заливу серо-зеленые волны с белыми гребнями, увидели айсберги, разбросанные там и сям, словно дикие арктические цветы. А вот и скрытое солнце выбросило свои лучи из-за пузатых облаков. Рассвет и шторм. Свинцовое небо с красными, как раскаленное железо, полосами и айсберги, загорающиеся от прикосновения солнечных лучей бледно-голубым и изумрудным светом.

На выступе берега деревушка — рассыпанная кучка домов и церковь со шпилем. Она выглядит такой заброшенной и безжизненной в этот ранний рассветный час.

Парус! На юго-западе от нас шхуна под малыми парусами пробирается в Брадор. Мы пошли за ней следом. Далеко в самой глубине залива бросаем якорь и стоим бок о бок, словно утка с утенком. Долгая ночь кончилась.

XXIV

Остров Монхеган

Залив Брадор

Однажды много лет назад в Мэне в холодный зимний день ко мне в дом вбежал мальчишка.

— Велели тебя позвать, — сказал он, — хотят, чтобы ты взорвал могилу для старой миссис Смит.

Дело в том, что в те времена делать дыры в земле было моей специальностью: я копал колодцы. Итак, надев рукавицы, кепку, захватив восьмифунтовый молот и длинный бур, сунув в карман несколько шашек динамита вместе с прочими принадлежностями, я стал подниматься на холм, где находилось кладбище. Там мои приятели могильщики безуспешно ковыряли замерзшую землю.

— Дайте-ка покажу, как это делается, — сказал я.

Мы вместе с напарником Хирамом Касальесом, который придерживал бур, вогнали его в землю на три фута. Я вставил шнур в капсюль, крепко сжал капсюль зубами и попытался засунуть его в динамит. Ничего не вышло. Динамит замерз. Тогда я перочинным ножом проделал в динамите углубление, положил туда капсюль со шнуром, замазал отверстие мылом и, опустив готовый заряд в яму, придавил его землей. Затем спичкой поджег шнур, и все мы удалились на приличное расстояние, чтобы оттуда любоваться фейерверком.

Секунда, минута, две, наконец пять… Через некоторое время с затаенным страхом опять приблизились к могиле.